Наследие Победы: рассказы о жизни и подвигах тех, кто прошел через войну

08 Мая 2024 353

Мы, журналисты, своего рода летописцы: много беседуем с людьми, пропускаем через себя все, что они нам рассказывают, а потом бережно переносим это на бумагу. Порой плачем над написанным, иногда – смеемся. На наших диктофонах – сотни голосов, в наших блокнотах – тысячи пометок. Но есть среди всех этих интервью те, которые особенно ценны. Те, которые мы храним не только в архивах редакции, но и у себя в сердце. Для меня - это беседы с ветеранами. Благодарна своей профессии за уникальный шанс: лично пообщаться с живыми свидетелями войны. И как только выпадала такая возможность, я фиксировала каждое воспоминание, каждый эпизод их жизни. Помню глаза этих людей, как дрожал их голос, когда они мысленно возвращались в самые страшные минуты своей жизни. В канун Дня Победы мы публикуем рассказы тех, кто голодал в блокадном Ленинграде, убегал от бомбардировок, ухаживал за ранеными, прятал у себя партизан и евреев... К сожалению, никого из этих людей уже с нами нет. Но память о них навсегда сохранится на страницах «Лідскай газеты».

За пропуск занятий – расстрел

– У меня всего много: много прожитых лет, много внуков и много правнуков. И воспоминаний тоже много, – с доброй иронией начала свой рассказ Раиса Комар из Березовки. Я с ней познакомилась четыре года назад, когда готовила проект «Непридуманные истории». Тогда ей было 87 лет, и она никак не могла оправиться после смерти супруга. Чтобы бабушка не чувствовала себя одинокой, к ней часто наведывались близкие. Вот и тогда погостить из Минска приехала правнучка Полинка. Ласково приобняв любимую прабабушку, девочка стала делиться с ней своими успехами в школе. И пока малышка увлеченно рассказывала, по каким предметам преуспела и с кем дружит в классе, мысли Раисы Александровны невольно унесли ее на десятилетия назад. В памяти пенсионерки всплыли картины из детства, где она – такая же восьмилетняя девчушка (как ее Полиночка сейчас), сидит на школьной скамье. Вот только от этих воспоминаний почему-то подкатывает ком к горлу и сердце наполняется тревогой. Ее учеба в начальной школе совпала с тем временем, когда Беларусь находилась под гнетом ненавистного врага.

– В 1941 году я должна была пойти в первый класс. Одна только мысль о том, что скоро сяду за парту, приводила меня в восторг, – вспоминала моя собеседница. – Но вмешалась война. Вместо того чтобы учить буквы и цифры, мы с сестрами прятались в лесах от бомбардировок.

В первый год войны белорусские школы пустовали, но вскоре генеральный комиссар Беларуси Вильгельм Кубе издал «Временный школьный порядок». В нем говорилось, как организовать школьное обучение в Генеральном округе. Главная задача — воспитать молодежь в духенационал-социализма. Но разве это было возможно?

– «Польша и Россия — враги, а Германия — лучший друг» – вот чему нас учили на уроках истории. Волосы от этого поднимались дыбом, – возмущалась Раиса Александровна.

Главными предметами в «оккупационной» школе были чтение, письмо, биология, математика, география, пение, ремесло и физическое воспитание. Последнему, к слову, придавалось первоочередное значение. В пособиях для белорусских учителей говорилось, что в школе должен быть культ тела и физической силы.

– В классе было примерно 30 учеников – все разного возраста. Особое место в школьной программе отводилось ручному труду. На этих уроках мальчиков учили столярничать, ковать, изготавливать скворечники, домашний инвентарь, а девочек – чинить одежду, собирать лекарственные травы, готовить еду. Полагаю, что делалось это для того, чтобы потом отправить нас на работы в Германию.

В мирное время любознательная Рая с огромным удовольствием впитывала бы в себя знания, которые давали ей в школе, но во время войны вникать в учебный процесс мешали ненависть к врагу и пронизывающий страх – за себя и своею семью. Ходить в школу было обязательным. Тех, кто пропускал занятия без уважительной причины, расстреливали.

– До школы мне надо было идти примерно два километра. Пока я проходила это расстояние, у меня от страха холодела спина. Постоянно оглядывалась, нет ли кого сзади. Мой путь пролегал мимо братской могилы, куда сотнями сбрасывали расстрелянных евреев. Можете ли вы представить, в каком состоянии я приходила в школу? Война, которая длилась четыре класса, закончилась. В сентябре 1945-го девочка Рая вновь села за школьную парту, но уже без страха. Обо всех последующих школьных годах моя собеседница рассказывала уже с улыбкой. Это была долгожданная мирная жизнь.

– Расскажи-ка мне, Полинка, какое стихотворение ты разучиваешь в школе, – вынырнув из своих воспоминаний, Раиса Александровна снова вернулась в день сегодняшний, прижала к себе правнучку и ласково улыбнулась: Я так рада, девочка моя, что ты живешь и учишься в мирное время!..

Раиса Комар из Березовки ушла из жизни в ноябре 2023 года.

900 дней, полные голода, холода и ужаса бомбежек

История Татьяны Базученко непридуманная. Но когда я ее слушала, очень хотелось, чтобы было наоборот: пусть бы все, о чем рассказывала мне 88-летняя лидчанка, не происходило в ее жизни по-настоящему, а было лишь фрагментом военного кино. Но 900 дней, полные голода, холода и ужаса бомбежек, – действительность тех, кто пережил блокаду Ленинграда. Когда этот город окружили фашисты, Татьяне Сергеевне было 9 лет.

– Мамы я лишилась еще во младенчестве. Папа отдал меня в семью моего дяди. У него не было своих детей, и он относился ко мне как к родной: красиво одевал, баловал, – вспоминала Татьяна Сергеевна. – Когда началась война, я училась в 3-м классе. Всех ребят из моей школы эвакуировали в Ташкент. А меня дядя не пустил. «Погибать – так вместе», – сказал он.

8 сентября 1941 года, когда сомкнулось кольцо блокады, в городе было 400 тыс. детей: младенцев, школьников, подростков. Сперва произошло ужасное: немецкая авиация совершила налет на Бадаевские склады. Сделано это было, скорее всего, по наводке. В одночасье выгорело свыше 3 тысяч тонн муки. Город окружен, продовольствие брать было неоткуда. С каждым днем порции хлеба становились все меньше. Детям и служащим выдавали по 150 граммов хлеба, рабочим – по 200. Чтобы получить заветную краюшечку, маленькая Таня вставала еще затемно: нужно было занять очередь. И каким же безмерным порой было горе, когда девочка возвращалась с пустыми руками: хлеба не всегда хватало на всех!

– Люди в блокадном Ленинграде умирали от голода прямо на улицах, – вспоминала ужасы тех лет Татьяна Сергеевна. – Мой дядя до войны работал на заводе «Красный треугольник», поэтому дома было много столярного клея. Так вот, зимой во время блокады мы варили из него холодец и ели. Ели, конечно, понемногу, чтобы не стало плохо… А когда наступила весна, пошли лебеда и крапива – это были уже витаминчики!

Сообразительность – вот что не раз выручало маленькую Таню. Благодаря этому качеству ей удалось устроиться на работу, которая помогла ей выжить. Когда взрослые уходили на завод, девочка оставалась дома за хозяйку. Дел было невпроворот. Она ездила за водой на реку Неву. Таскала ведра на пятый этаж не только для своей семьи, но и для соседки, которая взамен подкармливала ее ошметками от картофеля. Потом бежала занимать очередь за хлебом.

– Однажды, находясь очень близко к прилавку, я заметила свою учительницу Елену Антоновну, она стояла в хвосте очереди. Было почти очевидно: продуктов ей не хватит, – вспоминала Татьяна Сергеевна. – У меня мгновенно созрел план: помочь учительнице, выдав ее за свою маму. Я на минутку вышла из очереди, подошла к учительнице и громко, так, чтобы все слышали, сказала: «Мама, зачем же ты здесь стоишь? Разве ты меня не видишь? Моя очередь вот-вот подойдет – пройдем!»

Женщина смекнула, что к чему, и подыграла девочке. Отоварив карточки, Елена Антоновна от души благодарила находчивую девочку. Оказалось, что она работает в госпитале, который расположился прямо в школе. Позже учительница помогла Танечке устроиться туда санитаркой. 10-летняя девочка подавала еду раненым, писала письма их родным, мыла полы. Эта работа стала спасением: в обед здесь можно было поесть суп. Можно было и поужинать, но Таня сливала еду в баночку и несла ее родным.

– Помню, как однажды я несла кастрюльку с супом домой и вдруг началась бомбежка. Снаряды взрывались прямо возле меня. Осколок одного из них попал мне в ногу. Кое-как я добралась домой и поняла: ничего не слышу. Дядя достал осколок и перевязалногу. Но контузия прошла не скоро – понадобилось более четырех месяцев, чтобы я вновь пришла в нормальное состояние.

В январе 1943 года Красная Армия сумела прорвать блокаду Ленинграда и начать процесс снабжения города и эвакуации голодающих детей, женщин, раненых, стариков. Однако ситуация по-прежнему оставалась сложной. Полностью освободить город удалось только год спустя – 27 января 1944 года. Татьяна Базученко вспоминает: в честь этого события впервые за всю войну был дан салют не в Москве, а в самом Ленинграде. Тысячи жителей вышли на улицы, чтобы порадоваться столь желанному освобождению.

Татьяны Базученко не стало в ноябре 2021 года.

Воспоминания Анастасии Муравкиной

Весомый вклад в борьбу с врагом вносили и мирные жители. В тылу стояли у станков по 18 часов и делали снаряды. Помогали партизанам: кормили, лечили. Таких историй — тысячи. Приближала Победу как могла и Анастасия Муравкина. Она выучилась на парикмахера , брила раненых в госпитале, бойцов в военных частях. За самоотверженный труд в тылу лидчанка была награждена орденами и медалями.

Детство и юность Анастасии прошли в городе Осташково Тверской области России — именно там берет свое начало могучая река Волга. По ней на пароходе девочка возвращалась из детского оздоровительного лагеря, когда объявили, что началась война.

– Тогда мне было всего 12 лет, и я не до конца понимала, что означает это известие. Когда прибежала домой, застала маму в слезах-старшего брата забирали на фронт, – вспоминает Анастасия Петровна.

Началась эвакуация местного населения, всех отправляли в Казахстан. Поехать первым эшелоном девочке и ее родным не удалось, а второй эшелон разбомбили. Семья осталась в родном Осташкове. И хотя город не попал под фашистскую оккупацию, но находился в непосредственной близости к линии фронта. В 1943 году Анастасия вместе с подругой пошла учиться на парикмахера.

— Кроме того, что мы брили раненых в больнице, выполняли и много другой работы – мыли пол, топили печь, носили воду... работы тогда никто не боялся. Все были объединены одной целью: сделать все возможное для фронта, все — для Победы, – рассказывает женщина.

И вот долгожданная победа! Анастасия Петровна признается: этот день для нее – один из самых счастливых в жизни. Она вспоминает, как смущенная бежала на площадь и там встретила своих коллег. Они танцевали, обнимались и поздравляли друг друга. Это был настоящий праздник!

В январе этого года Анастасию Муравкину мы поздравляли с 95- летием, а в апреле ее не стало…

#ДЕНЬ_ПОБЕДЫ_НА_ГРОДНЕНЩИНЕ