Маэстро шахматной доски
Лидчанин Виктор Волчек – единственный в Беларуси международный мастер спорта по шахматной композиции, член судейской коллегии Чемпионата мира, автор более пятисот композиций, в том числе в Альбоме ФИДЕ, автор книги «Поэзия шахмат Беларуси» и просто уникальный человек. Составляет шахматные задачи и этюды во всех жанрах, и эта творческая деятельность сродни музыке и поэзии. Поводом же для нашей встречи послужило событие в жизни Виктора Волчека, да и всей белорусской шахматной общественности: в ближайшее воскресенье ему исполняется 50! В канун знаменательной даты Виктор Федорович стал гостем редакции «Лідскай газеты».
– Итак, с чего же все начиналось? Как появились в вашей жизни шахматы?
– Родился я в Лидском районе, в д. Косовщина (Бердовский сельсовет), а когда в 4-й класс перешел в Бердовскую школу, то там впервые увидел, как взрослые парни, 9-10 класс, играли в шахматы. Мне стало интересно (вообще, мне было интересно все, что сложно). Смотрел-смотрел на них, запоминал, как ходит конь, как пешка, ферзь, так и научился играть. Примерно через год стал обыгрывать этих же старшеклассников. В итоге в 5-м классе выступал на уровне района за школу.
– Это правда, что знакомство с шахматной композицией началось для вас благодаря газете «Уперад» («Лідская газета»)?
– Это действительно так. Когда-то в газете «Уперад» Вацлав Гебельт вел шахматную рубрику и публиковал задачи. Обычные шахматы мне стали уже неинтересны – хотелось познать азы составления задач. Я составил пять задач и послал их Вацлаву Евгеньевичу. В ответ он молчит. Думаю: может, письмо не дошло? Тогда я улучшил эти задачи, к ним составил еще две и послал ему. Пришел ответ: «Мне понравились ваши задачи, но больше всего – последние две. Я опубликую их в нашей газете». Это был 1982 год. Со временем он начал приглашать меня к себе домой: решил узнать, на что я способен. Мы с ним играли в шахматы, я приносил свои наработки. И вот однажды он приглашает меня на первенство Беларуси по решению задач. Первенство предполагало двухходовые, трехходовые, многоходовые задачи, этюды, кооперативные и обратные маты. Ну а я в то время знал только двух- и трехходовки, этюды… Начал готовиться. Так и попал на первенство Беларуси. Ну а после получил повестку в армию. Ушел, отслужил, вернулся. И – забыл про композицию: был большой перерыв, около десяти лет. Но Вацлав Евгеньевич решил вернуть меня в композицию. В то время распался Советский Союз, и Беларусь, как отдельное государство, стала выступать на чемпионатах своей командой. Тогда-то я и получил от Вацлава Евгеньевича письмо (я уже учился в Витебском ветеринарном институте, а он узнал мой адрес и написал). Он очень умело и хитро подошел ко мне, сказал: «Нужна помощь сборной Беларуси на первенстве мира» – и начал меня хвалить, дескать, в три хода у нас мало кто составляет… В общем, предложил поработать над темами и прислал мне их. Я с упорством взялся. Составил четыре задачи. В итоге две попали в посылку первенства. Так я пришел в композицию второй раз. Но потом был опять перерыв – пять лет. И снова я получаю письмо от Гебельта: «Надо поработать за Гродненскую область на первенстве Беларуси». Поработал. Область заняла третье место. И опять я ушел от композиции. Но благодаря Вацлаву Евгеньевичу снова вернулся.
– Расскажите о нем: какой он был, ваш шахматный учитель?
– Мне он запомнился как отзывчивый, добродушный человек, который всегда старался помочь, объяснить, научить. Сам он родился в Гродненском районе. Учился в Варшаве. Филолог. Там познакомился с шахматными проблемистами. Начал составлять задачи. В то время составители в основном специализировались на правильных матах (чешская школа). Поэтому большинство задач Гебельта было не только стратегического направления, но еще и с правильными матами, то есть технически безукоризненным. Началась война. Когда Германия в 1939 году напала на Польшу, он вернулся на родину, стал работать учителем в гимназии. Но война ворвалась в его жизнь и во второй раз, в 1941 году. Случилась трагическая история. Гебельт был полиглотом, знал несколько языков, в том числе и немецкий. Однажды у соседей заболел ребенок, и он по-немецки обратился к немецкому офицеру за помощью. Этот факт запомнили, и когда пришла советская власть, Гебельта выдали (если знаешь немецкий, значит, шпион). В итоге он попал в лагерь, где пробыл четыре года, до 1949-го. После освобождения в Гродно оставаться ему не разрешили, выслав за 100 км от границы (лишь в 1992 году указом Гродненского областного прокурора Гебельт был полностью реабилитирован). Он поселился в ближайшем городе – Лиде. Устроился простым рабочим на строительство мясокомбината. Но поскольку был человеком умным и грамотным, его заметили и перевели в бухгалтера. В это время он и начал заниматься композицией. В 1957 году выполнил норматив мастера спорта по шахматной композиции, в 1977-м – международного мастера спорта по шахматной композиции. За всю историю в Беларуси были лишь два международных мастера по шахматной композиции: Вацлав Гебельт (в прошлом веке) и я (в настоящее время).
– Виктор Федорович, вы являетесь соавтором книги «Поэзия шахмат Беларуси». Поделитесь, как велась работа и что представляет собой издание.
– В 1998 году, к очередному Чемпионату мира, была организована подготовка: меня пригласили в Минск на сборы. С коллегами мы проживали в гостинице «Беларусь». Я был среди них едва ли не самый молодой. Но именно мне они и дали напутствие – написать книгу о шахматной композиции в Беларуси. Если надо, значит надо. Благодаря моему коллеге Николаю Ивановичу Бельчикову из г. Борисова я сразу начал сбор информации. Он дал мне несколько адресов шахматных проблемистов, которые когда-то работали в Беларуси. От одного я шел попутно к другому, узнавал адреса, дополнял информацию. Некоторые композиторы к тому времени переехали в другие государства (Израиль, Россию, Украину, Германию и др.), я выходил и на них. В течение трех лет было собрано 12 тысяч композиций различных авторов. Из них отобрано около 2 тысяч. В результате книга стала своего рода путеводителем по искусству шахматной композиции, своеобразной антологией шахматной задачи и этюда в Беларуси, в которой собраны и обобщены итоги творческой работы шахматных композиторов за последние пять десятилетий.
– Кто ваши шахматные друзья, с которыми сотрудничаете?
– Это Вячеслав Красиченок и Михаил Храмцевич из г. Бобруйска, Виктор Зайцев из г. Гомеля, Николай Бельчиков из г. Борисова, Александр Булавка, сильнейший решатель Беларуси из г. Кличева, Александр Михолап также из г. Кличева, Владимир Сычев из г. Минска, наш старейшина, ему исполнилось недавно 80 лет, он мастер ФИДЕ по шахматной композиции, а также Иван Бондарь из г. Ганцевичи, Александр Варицкий из г. Бреста. В Лиде это Александр Сыманович, Михаил Полещук и Александр Рушлевич. Общаюсь с зарубежными коллегами.
– Сейчас вы занимаетесь еще и судейством, не так ли?
– Сужу личный Чемпионат мира в разделе многоходовых задач. С 1 июня текущего года буду судить командный Чемпионат мира в двух разделах, трехходовки и многоходовки. Назначен судьей очередного Альбома ФИДЕ для отбора лучших задач, составленных за период 2013-2015 годов в многоходовом жанре.
– Вами составлено более пятисот композиций. Где и как они отмечены?
– Если быть более точным, количество приближается к 550. Порядка 430 задач получили отличия на разных конкурсах. В том числе более 140 отмечены призами, 62 из них занимали первые места. 34 композиции отобраны в Альбом ФИДЕ. Это международное специализированное издание, которое выходит раз в три года и включает лучшие задачи за этот период. Как правило, в альбом присылаются порядка двух тысяч задач в каждом жанре, а отбираются 150. По итогам ФИДЕ присваивается звание. Есть три звания: мастер ФИДЕ, международный мастер и гроссмейстер. Мне осталось достичь одного – стать гроссмейстером. Но пока не ставлю перед собой такую задачу (по объективным причинам).
– Виктор Федорович, насколько сейчас популярна шахматная композиция в мире, в Беларуси, на Лидчине?
– Если взять, к примеру, Россию – там популярна. В Беларуси и других меньших странах композиция уходит. Раньше было много газет, в которых имелись шахматные рубрики. Молодые люди интересовались, участвовали в конкурсах, соревнованиях… На Лидчине композицией занимаются Александр Сыманович, Михаил Полещук (мой ученик) и Александр Рушлевич. Но в последнее время они несколько от нее отошли, хочется надеяться, что временно. Следует признать, что если простым шахматистом-любителем стать легко, то шахматным композитором – сложно. Нужно иметь влечение, нужен порыв…
– Приоткройте завесу: как же все это происходит?
– У меня иногда в уме возникает идея, и она кружится, кружится, кружится… Сутки, неделю. Потом перед глазами, в воображении, появляется шахматная доска – представляю, как эту задумку можно воплотить. Но главное – вдохновение. Когда оно посещает, достаю доску, начинаю делать какие-то варианты. Смотрю: что-то получается. Опять подумаю, подумаю, что-то переставлю. Так создается задача. Как в поэзии, в стихах. Но схема еще сырая. Тогда конструктивно начинаю менять фигуры, чтобы все было четко. Расскажу такой случай… Эта задача позже заняла первое место в Америке. А вначале идея была прислана мне Леонидом Макаронцем из Израиля. Он прислал эту идею, и она мне понравилась. Но в ней невозможно было сделать один вариант. Недели две я над этой схемой работал – никак не получалось. А потом однажды – во сне… Сплю, и мне приходит, как сделать этот вариант. Я проснулся, расставил фигуры и снова уснул. Наутро смотрю – получается. В общем, все очень непросто. Поэтому шахматных композиторов у нас мало: на данный момент в Беларуси их порядка 30 человек, а сильных и самых активных – человек 10-15. В России – примерно 100. Взять Америку – там человек 10. В Китае, Средней Азии – вообще единицы.
– Какими видами спорта, кроме шахмат, вы увлекаетесь?
– Люблю все экстремальные игровые виды спорта (видно, недоиграл в юности). В хоккей играю постоянно на любительском уровне в нашем Ледовом дворце.
– Расскажите о своей семье. Сыну передается увлечение?
– Моему сыну Антону только пять лет. Но я его в этом году уже ставил на коньки. Как-то в январе мы вышли на пруд во дворе, а он мне сразу – шайбу и клюшку. Говорю: «Ты хоть сразу на коньках постой». Но он постоял, постоял, а потом топ-топ – и пошел. Шахматные фигуры уже правильно расставляет. Знает, как ходит пешка, конь. Но – любит играть в домино. С женой, Валентиной Владимировной, у нас вышло и вовсе необычно. Мы знали друг друга еще с юношеского возраста (даже фото сохранилось, где мне 20, а ей 17), но встретились через 20 лет, поженились, родили сына... Судьба. Да, вот еще интересный случай… Я дружу с Александром Сымановичем, а Валя хорошо знает его жену. Так вот, они решили нас свести. И – сосватали. Только не знали, что мы знакомы друг с другом с юности. Они были свидетелями на нашей свадьбе.
– 50 – это половина. Что в планах на вторую половину жизни?
– Поставить на ноги сына. Для этого я собираюсь жить не меньше 15 лет. Это мой план. А в творчестве – буду стараться составлять, творить. Шахматная композиция – это мое хобби. А сейчас я в таком возрасте, что упор планирую сделать на судейство. В остальном – у меня все есть: дом построил, дерево посадил, сына родили.
