Прыгал выше головы сотню раз! Олимпийскому чемпиону по прыжкам в высоту Геннадию Авдеенко до сих пор приходят письма из-за границы с просьбой выслать автограф

17 Сентября 2021 2970

Похоже, автор крылатой фразы «Выше головы не прыгнешь» просто не был знаком с Геннадием Авдеенко, иначе, думаю, свои слова он бы взял обратно. Ведь Геннадий Валентинович, олимпийский чемпион по прыжкам в высоту, прыгал выше головы сотни раз.

Рост спортсмена – 2 метра 4 сантиметра, а олимпийский рекорд, который Геннадий установил в 24-летнем возрасте, – 2 метра 38 сантиметров, что выше его роста на 34 сантиметра (!). Было это на играх в Сеуле в 1988 году. И хотя мировой рекорд по прыжкам в высоту среди мужчин на сегодняшний день составляет 2 метра 45 сантиметров, рекорд Олимпиады за 33 года вырос всего на 1 сантиметр (теперь – 2,39 м).

Сам Геннадий Авдеенко родом из Украины. Свою спортивную карьеру прыгун начинал в СССР. Сейчас этот уникальный (не побоюсь громкого слова) человек живет вместе с нами на лидской земле. На постоянное место жительства в Березовку Геннадий Валентинович переехал с семьей в 2016 году. Работает олимпийский чемпион здесь же, в городе над Неманом, тренером по легкой атлетике в СДЮШОР №2.

– Геннадий Валентинович, что повлияло на выбор города Березовки в качестве постоянного места жительства?

– Чисто семейные обстоятельства. До этого жил с семьей в Минске, Молодечно и под Молодечно. Возможно, в ближайшее время перееду в Лиду.

– Березовка – город маленький. Наверное, олимпийского чемпиона на улице узнают в лицо?

– Не знаю, чем объяснить этот феномен, но у славян совершенно другой менталитет: белорусы, русские, украинцы своих спортсменов не возводят в ранг кумиров. За границей к людям, добившимся хороших результатов в спорте, совсем другое отношение. Там как-то больше знают, больше интересуются.

Был такой случай. Лечу в самолете домой с соревнований, в Одессу из Москвы, и шведская делегация – этим же рейсом. Я в самолете Ту-154 сижу, вдруг швед подходит и всем свои видом показывает, что меня знает, говорит: «Авдеенко... Патрик Шёберг...», просит автограф. Украинские пассажиры сидят, на меня смотрят, гадают, кто я такой. А у меня соперником был швед Патрик Шёберг, в 1987 году он выиграл чемпионат мира, а я «серебро» тогда взял.

– На ваш взгляд, почему сложилось такое разное отношение к спорту?

– Популяризация за границей совершенно другая. Приведу пример опять же из жизни. Своими глазами видел, как в Швеции в супермаркетах оборудованы детские площадки. Специально для ребят установлена маленькая стоечка для прыжков в высоту, лежат маты, рядом стоят ростовые фанерные фигуры Шёберга, именитого на то время молодого спортсмена Стефана Хольма, написаны их лучшие результаты в прыжках в высоту. И пока родители заняты шопингом, дети под руководством тренера учатся технике прыжка в высоту. Неудивительно, что шведы знают своих спортсменов с малых лет.

– А автографы часто просят?

– Раньше писем, конечно, было очень много. Сейчас уже редко. И опять же, пишут одни иностранцы: немцы, финны, эстонцы, чехи... Присылают письма с моей фотографией с просьбой поставить автограф и выслать обратно. Но до сих пор находят, даже в Березовке (видимо, по публикациям в интернете отслеживают).

Помню, раз выехали в Польшу на соревнования с детьми (я тогда работал тренером в Молодечно). А школьные соревнования такие массовые были – более тысячи участников. Дети бегают, прыгают. Как только объявили, что на соревнованиях присутствует олимпийский чемпион, меня окружила толпа и я около часа раздавал автографы: на майках, на руках, на кепках, на бумажках. А в Лиде последний раз на «Вытоках» был – подошли несколько человек. Стесняются или эта тема им не интересна...

– Всегда ли информация во Всемирной паутине соответствует действительности?

– Далеко не всегда. Были ошибки даже в Википедии. Созвонился – исправили.

– Следили ли вы за ходом Олимпиады в Токио, что проходила этим летом?

– Да, конечно. Раньше, когда жил спортом, трансляциями с соревнований особо не интересовался, не хотелось почему-то. Теперь же охотно смотрю их по телевизору.

– А какие дисциплины вызывают наибольший интерес?

– Когда идет Олимпиада, можно все смотреть. Такой накал борьбы! Даже неинтересные виды спорта все равно смотришь, потому что это Олимпийские игры. И стрельбу из лука, и из пистолета, и даже керлинг – непонятный вид спорта. Сам когда-то принимал участие в играх и знаю, как спортсмены готовятся к этим соревнованиям, как настраиваются, какой накал борьбы, какие эмоции.

– Геннадий Валентинович, за кого вы болеете, если не секрет?

– За Беларусь. И в игровых видах, и в индивидуальных. Всегда радуюсь успехам молодежи, нашим белорусским звездочкам спорта. И вообще, болею только за белорусов: половина моей жизни прошла в этой стране, и я уже, что называется, к ней прикипел.

– Утро олимпийского чемпиона начинается с зарядки?

– Нет. Зарядку я не делаю. Зарядка всегда была для меня самой нелюбимой частью тренировок. По натуре я сова, просыпаюсь поздно, люблю подольше поспать. При этом я целый день в движении, на тренировках с детьми. Играю и в волейбол, и в баскетбол... Мне хватает.

– Когда вы нашли себя в тренерской деятельности?

– В Беларусь из Украины на постоянное место жительства я переехал в августе 1991 года. Советский Союз тогда еще не распался. И после большого спорта первое время никак не мог себя найти. В спорте ведь каждая минута твоей жизни, и все твои мысли подчинены только ему. Когда ты из него уходишь, перестраиваться очень сложно. Да, у меня был диплом об окончании института, я мог работать учителем физкультуры либо тренером, но никогда не думал, что буду им работать. Сперва пробовал себя в бизнесе: в 90-е годы был замдиректора крупной фирмы, торговал продуктами питания... Оказалось, что это не мое... В начальники никогда не лез, хоть и предлагали.

Тренером по легкой атлетике пошел работать в 2003 году. Понравилось.

– Были ли среди ваших воспитанников перспективные прыгуны в высоту?

– Приятно отметить, что отдельным ребятам под моим руководством удавалось достичь хороших результатов. Так, когда работал в спортивной школе в Молодечно, один из моих воспитанников выиграл на республиканских соревнованиях.

Парень – метр семьдесят пять ростом. Когда он начинал у меня тренироваться, в ноябре 2003 года, его наилучший результат был 1 метр 60 сантиметров. А через девять месяцев он берет 1 метр 90 сантиметров и выигрывает первенство Республики Беларусь среди младших юношей, выполнив первый взрослый разряд. Прибавить за год 30 сантиметров – для прыжков в высоту это очень много. Еще один юниор, такого же роста, на 2 метра прыгнул, стал третьим на первенстве страны и выполнил норматив кандидата в мастера спорта.

– Геннадий Валентинович, часто ли ребята идут в большой спорт, чтобы строить свою спортивную карьеру дальше?

– Есть дети талантливые, но сито быта, необходимость получить образование, чтобы в будущем иметь хорошую работу, многих отсеивают. Остаются единицы. Вот почему у нас в Беларуси так мало именитых спортсменов. Когда ребята ходят в школу, они тренируются, а потом, даже если старшеклассник перспективный, родители все равно ставку делают больше на образование. Спорт – это будет или не будет, еще вопрос. Сейчас дети чаще выбирают образование.

Вот, например, у меня есть хороший парень Максим Сидор. Он многократный чемпион Гродненской области, спринтер, имеет первый разряд, почти выполнил норматив кандидата в мастера спорта. И вот сейчас он окончил школу, несмотря на большой конкурс, поступил в Гродно, в университет, чтобы учиться на тренера по легкой атлетике. Как там пойдет, я не знаю. Думаю, больше будет учебы, чем тренировок. Да и сам факт смены тренера – это тоже психологический фактор.

Третьеклассник Кирилл Круковский также подает большие надежды: на республиканских соревнованиях «Триста талантов для королевы» по легкой атлетике он завоевал бронзовую медаль. Свяжет ли он свою жизнь со спортом, говорить пока рано.

– Во времена Советского Союза было иначе?

– В СССР упор делался на спорт. То есть если я тренировался, у меня был свободный график посещений и на лекции я ходил, когда мог. На время Олимпиады брал академический отпуск. Однако Одесский педагогический институт я окончил и высшее образование получил.

В Союзе все было подстроено под спортсмена, для него создавались оптимальные условия. Я мог приехать в любой город Советского Союза, показать корочку заслуженного мастера спорта – и мне открывали любой стадион для тренировок.

Однажды, когда я жил в Одессе, в плане тренировка была 1 января в 10 часов утра. Ну и, представляете, я стучусь. Манеж в Одессе, естественно, закрыт. Сторож, ошалев, открывает: «А что такое?» Я говорю: «У меня тренировка». И все, пошел, тренировался.

– А желания дать себе выходной и провести первый день Нового года дома, на диване, не возникало?

– Нет. Я знал, что идет подготовка к сезону и что это очень важная тренировка. Все мои мысли и устремления были направлены на достижение результата. В большом спорте жизнь полностью подчинена только ему, там нет мелочей. При подготовке к серьезным соревнованиям расписано все: питание, сон, прогулки, под контролем даже самочувствие и настроение. И все для того, чтобы в самый главный старт в своей жизни ты был в своей максимальной форме.

– Геннадий Валентинович, как вы пришли к прыжкам в высоту?

– Легкой атлетикой я начал заниматься во втором классе, прыгал с разбега в длину, специализировался на тройном прыжке.

Летом 1980 года, когда мне было 16 лет, попал на чемпионат Советского Союза среди юношей, в Челябинск. В первый день были прыжки в высоту, а во второй – тройной прыжок. И тут меня тренеры просят два вида закрыть, чтобы набрать больше очков. А я в высоту прыгал, можно сказать, на любительском уровне и в данном направлении особо не тренировался. 190-193 сантиметра было моим результатом, а пацаны уже прыгали за 210. И тут чемпионат СССР.

Я даже не знал, как правильно брать разбег для прыжка в высоту... Тренер сказал: «Прыгай!» Я прыгнул, выполнил разряд кандидата в мастера спорта и выиграл чемпионат Советского Союза, взяв 2,06 метра. Тройной же прыжок завалил, даже в финал не попал.

– И после этого вы отказались от тройного прыжка?

– Нет, не сразу. По возвращении с соревнований домой тройной я прыгаю на 15,57 метра и тоже выполняю норматив кандидата в мастера спорта. И у нас с тренером возникла дилемма: что же делать дальше? Вот так, параллельно, и тренировался. Впереди ожидали соревнования более серьезного уровня, и надо было определяться, так как достичь успеха в двух видах достаточно тяжело.

Зимний чемпионат Советского Союза среди юниоров в ЦСКА был в Москве. И там получилось так, что тройной прыжок и прыжки в высоту были в одно и то же время, соревнования шли параллельно. Я выступал и там, и там, а потом прыжки в высоту лучше пошли, и я тройной забросил. В высоту прыгнул аж на 2,18 метра, заняв второе место среди юниоров. 2,15 метра тогда было нормативом мастера спорта. После этого прыжки в высоту победили. С зимы 1981 года мы начали заниматься только ими, а через два с половиной года я уже выиграл чемпионат мира среди взрослых спортсменов. Такая стремительная карьера.

– Вас еще называют первым чемпионом мира по прыжкам в высоту...

– Да, потому что в 1983 году в Хельсинки, в Финляндии, состоялся первый чемпионат мира по этому виду спорта. Судьба мне благоволила. Мой личный рекорд на то время был 2,28 м, а на чемпионате я взял высоту 2,32 м. Мне тогда было 19 лет, только из юниоров вышел. А на чемпионате мира была вся высотная элита: чемпионы Олимпиады, мировые рекордсмены, экс-рекордсмены мира. И в этой борьбе победил никому не известный Геннадий Авдеенко.

– Какие еще достижения в своей спортивной карьере вы считаете наиболее значимыми?

– В 1987 году я два раза выступал на чемпионатах мира – зимнем в Индианаполисе (США) и летнем в Риме (Италия). Оба раза показал результат 2,38 метра и занял второе место. В Риме, кстати, с результатом 2,38 м выступили сразу трое спортсменов, поэтому жюри учитывало количество использованных попыток. В итоге «золото» досталось Патрику Шёбергу (Швеция), а серебро – мне и Игорю Паклину (СССР). Кроме того, я несколько раз становился чемпионом Советского Союза, а это тогда было очень престижно.

– Что давал титул чемпиона СССР?

– Он служил своего рода лицензией при отборе на Олимпийские игры. К примеру, на соревнования 1988 года, которые стали последними для Советского Союза, на каждый вид спорта выдвигали по три человека. В итоге советскую делегацию представлял 481 человек. Спортсмены принимали участие в соревнованиях по 27 видам спорта, завоевав 132 медали, 55 из которых были золотыми.

Для этого было сделано очень многое. Во Владивостоке прошли сборы, мы там акклиматизировались. А потом нас чартерными рейсами направили в Корею. Тогда у СССР с этой страной не было дипломатических отношений из-за того, что советская ПВО сбила боинг, корейский самолет. Нам визы ставили прямо в аэропорту. Вообще переживали, что не попадем на Олимпиаду. Предыдущую же Олимпиаду, в Лос-Анджелесе в 1984 году, СССР и большинство социалистических стран бойкотировали. Если еще и эту отменят, то вообще можно считать, что годы прожиты зря...

– Геннадий Валентинович, 2,38 м – ваш наилучший результат. Брали ли вы такую высоту на тренировках?

– Нет. Свой лучший результат я показывал только на крупных международных соревнованиях. Это я уже научился настраиваться. А на тренировках – бессмысленно. Прыжки в высоту – такой вид спорта, в котором надо уметь собраться, сконцентрироваться, главная мотивация – соревнования. Это, знаете, как взрыв. Взрыв должен быть в голове, волна от него идет в ноги. Если на каждой тренировке выжимать максимум, ты будешь пустым на соревнованиях. Самое большое, что я брал на тренировках, – 2,27-2,28 метра – это уже суперготовность. Дальше я не шел – просто бессмысленно. Иначе будет выхолащивание.

– Прыжки в высоту составляют большую часть тренировок?

– Многие ошибочно думают, что в ходе тренировок ты только прыгаешь, и все. На самом деле прыжки составляют лишь 20-25 процентов. Раз в неделю у меня была тренировка по гимнастике, проводилась также силовая подготовка, было очень много занятий со штангой. Осенью и весной, например, вообще не прыгал. Готовил базу, чтобы ноги и тело впоследствии выдержали все нагрузки, которые будут. Только после этого отрабатывалась техника. Целая наука.

– Рост 2,04 метра – это подспорье в прыжках в высоту?

– Это палка о двух ногах, – спортсмен засмеялся, поняв, что оговорился, и тут же себя поправил: – Палка о двух концах, хотел сказать. И да, и нет. Есть как свои плюсы, так и минусы. Все индивидуально. У людей высокого роста общий центр тяжести тела выше, чем у людей среднего роста. Но с этим надо уметь совладать. Нужно уметь координировать свои движения, чтобы тебя не сломало, и знать некоторые другие тонкости. У меня, например, была 100-процентная координация. Я мог сальто делать, фляки.

Прыгуны бывают разного роста. В моем поколении именитых двухметровых прыгунов было много: Патрик Шёберг, Дитмар Мёгинбург, Рудольф Поварницын и другие. А вот тот же швед Стефан Хольм, олимпийский чемпион 2004 года, при росте 181 сантиметр прыгнул на 2,40 метра, то есть на 59 сантиметров выше собственного роста.

– Удобно ли в жизни человеку с ростом выше среднего?

– Не очень. Особенно в Советском Союзе было очень проблематично подобрать одежду. Когда уже начал за границу выезжать, то смог приобрести для себя джинсы и другую модную одежду. В молодости был худым и длинным.

– Проводился ли в ваше время допинг-контроль?

– Использование искусственно возбуждающих веществ преследовалось во все времена. Хочется подчеркнуть, что специально для спортсменов раньше препараты не разрабатывали. Это сейчас на изобретение химических стимуляторов работают целые институты. Раньше спортсмены использовали исключительно лекарственные препараты, которые продавались в аптеках. Те же анаболики, которые медицина использует для восстановления после операций, применялись недобросовестными спортсменами с целью наращивания мышечной массы и поддержки сердечной мышцы. Второй пласт – это психостимуляторы. Контроль был всегда, и некоторые попадались.

– На родине часто бываете?

– Нет. Последний раз был в 2009 году. Пригласили на соревнования по легкой атлетике, которые организовали в мою честь.

– Геннадий Валентинович, как вы считаете: что надо делать для популяризации спорта в Лиде, в Беларуси?

– Мое мнение такое: в любом райцентре типа Лиды должен быть универсальный зал с синтетическим покрытием, пригодным для занятий различными видами спорта. Его можно использовать и для проведения тренировок, и для уроков физкультуры, и для различных массовых мероприятий. А то сейчас зимой детям негде тренироваться: в «Юности» деревянный пол, бегают в кедах, а на соревнованиях – в шиповках. А это разные вещи.

– Что собой представляет универсальный зал?

– Был я как-то в Германии на тренировках, где-то в 90-х годах. И нас привезли в какой-то маленький городок, наверное, меньше, чем Березовка. Там находится крытый манеж, сделанный из таких конструкций, из каких строят супермаркеты, «Евроопты». Приезжает бюргер на старом «Мерседесе», полный такой, выходит из машины, открывает манеж. Окна в пол, стандартный круг 200 метров для зимних занятий легкой атлетикой. И вот этот немец один весь зал обслуживает. Надо барьеры – нажимает на кнопку, выезжают барьеры. Спрашивает: «Вам виражи нужны?» Нет. Нажимает на кнопку – виражи опустились. Дальше – площадка для занятий со штангой, с другой стороны – тренажеры. Пришли школьники тренироваться на урок физкультуры – опускает шторы, выделяет им прямоугольник в центре зала, надо – выдвигает для них баскетбольные кольца. Дети отгорожены, играют, мы их не видим, не слышим, никто никому не мешает. Это не такие уж и большие деньги. Не дороже, чем магазин построить.

– Геннадий Валентинович, расскажите, пожалуйста, подробнее про фонд «Олимпик-5».

– Несмотря на то что на развитие спорта в Беларуси деньги из бюджета выделяются, финансы по большей части идут в большой спорт. Фонд создан в помощь развитию детского спорта. Для организации соревнований, на проезд, проживание, на то, чтобы ту же спортивную форму для команды приобрести, – на все нужны деньги. Фонд помощи в том числе будет помогать малоимущим семьям, спортсменам-инвалидам.

«Олимпик-5» – это местный фонд развития спорта и физического здоровья. Был открыт в мае текущего года. Правда, сейчас сложная международная обстановка. И думаю, что санкции несколько затруднят старт проекта.

– Интернет и современные гаджеты (смартфоны, планшеты) – враги номер один для современной детворы. Как «перетянуть канат» в сторону физической культуры?

– На этот вопрос затрудняюсь ответить. Не знаю, как бы мы себя вели, если бы у нас были такие возможности. Я сам думаю, что пацаном тоже, наверное, хотел бы поиграть, если бы доступ был. Тяжело предугадать, как бы я себя вел, но... Думаю, что разум в итоге победил бы.

Глядя на своих воспитанников, могу сказать, что намечается хорошая тенденция: многим уже надоело в компьютерные игры играть. Ребята хотят физической нагрузки, пообщаться, поиграть на спортивной площадке, ведь это дает позитивные эмоции. Но, к сожалению, большинство все еще «сидит» в телефонах.

– И все-таки каким образом, на ваш взгляд, можно привлечь детей к занятиям в спортивных секциях?

– Через массовые мероприятия, соревнования. Должны быть призы. Любые – дети рады любой мелочи. Когда я был во втором классе, выступал на соревнованиях по легкой атлетике и занял второе место – дали грамоту. Ехал домой с этой грамотой, бежал с ней по ступенькам (на четвертом этаже жили) и, помню, радостно кричал: «Мама! Я грамоту получил!» И это счастье на всю жизнь. Я до сих пор помню те эмоции, хотя прошло уже почти полвека. Таких эмоций детям и не хватает. Когда дети за свой труд что-то получают, у них глаза горят.

Ведь легкая атлетика – это тяжелый труд. У меня, к примеру, тренировка разделена. Полтренировки – легкая атлетика, полтренировки я на игры отвожу, чтобы детям интересно было. Если дать им полную профессиональную тренировку, они на следующую просто не придут: тяжело и неинтересно, и я это понимаю. Это потом, когда дети подрастут, к ним придет желание серьезно тренироваться ради результата.