Хозяйка хутора. От фамилии ее предков-дворян пошло название имения Скобейки
1. Письмо хуторянки.
Шесть лет назад мне выпал случай написать об имении Скобейки (статья «Забытое имение пана Растворовского» в номере «Лідскай газеты» за 2 июня 2009 года). Тогда мне повезло побеседовать с родным братом личного водителя пана Растворовского и застать в живых жену управляющего фольварком. Так что о последнем владельце Скобеек и о том, как выглядел панский дом, сожженный в войну, я узнала из первых уст. Но о прежних владельцах фольварка и о том, откуда пошло название Скобейки, услышать тогда не довелось.
А еще чуть раньше главный редактор подсказал не менее интересную тему: о дворце в Дикушках и хозяине одноименного поместья – пане Минейко. То, что собой являла «резиденция» Минейко, представить было проще. Здесь мне также повезло встретить свидетелей, заставших дворец во всей красе. Но главное – я и сама кое-что могла видеть: часть солидного здания, хоть и значительно разрушенного, сохранилась до наших дней. Сохранился и дом управляющего. В нем, когда мы приезжали, жил неравнодушный к местной истории человек. Он немало поведал и о самом пане Минейко, и о его загадочной судьбе – правда, со слов других.
Больше к повествованию об этих имениях на территории Ходоровского сельсовета (кстати, хутор Скобейки находится недалеко от д. Дикушки) я не возвращалась. Но недавно тема неожиданно получила продолжение. В «Лідскую газету» пришло письмо от жительницы хутора Козляны (что недалеко от Паперовцев) Галины Ярмантович, которая сообщила, что к истории ее семьи прямое отношение имеют и имение Дикушки, и поместье Скобейки. Более того, сама она по женской линии – из дворянского рода Скобейко. И у нее сохранились фотографии предков – аж до четвертого колена. О письме мы сообщили сотруднику историко-художественного музея Алесю Хитруну. И у нас совместно созрело решение ехать в Козляны. На карте хутора мы не нашли. Но Галина Николаевна по телефону вопрос решила просто: «Я вас жду на гравийке, что ведет на Бутилы, – за мостом через речку Козлянка».
2. Легенда про Красную, Ходоровцы и Лысую гору
В назначенное время мы останавливаемся за мостом, к нам в редакционную машину подсаживается Галина Николаевна и подсказывает, как ехать дальше. Путь несложный. За речкой начинается лес, и мы сворачиваем вправо, на лесную дорогу. Козлянка, которую мы недавно пересекли, тоже течет в этом направлении (но за лесом ее не видно), несет свои воды в Лебеду. Недалеко от слияния Лебеды и Козлянки, на холме, находится хутор Козляны.
Лысая гора (за кустарником, вдали, она виднеется как желтая полоса, поросшая лесом). Вид с хутора Козляны.
Пенсионерка Галина Ярмантович – бывший учитель белорусского языка, и ее колоритными рассказами о «старине глубокой» и менее отдаленных событиях можно заслушаться. Вскоре она обращает наше внимание на земляные курганы вдоль дороги, поросшие лесом. Они тянутся один за другим, почти до самого хутора.
«Как вы думаете, что это за курганы?» – спросила Галина Николаевна. «Может, древние захоронения», – предположила я. «Нет, – сказала она. – Если верить легенде, которая в этих местах передавалась из поколения в поколение, то это – уничтоженная песчаной бурей деревня. Давным-давно на месте этих курганов стояла деревня Красная. И вот случилась здесь страшная буря, которая разрушила и засыпала песком дома (на их месте и образовались курганы), а уцелевшие в этом кошмаре люди едва успели убежать из деревни. Песчаный вихрь, наделав беды, пролетел еще немного за деревню и обрушился на землю. На том месте образовалась Лысая гора. Она – из сплошного песка. Помню, мы в детстве играли в том песке. Сейчас она заросла деревьями, но лесной подстилки там нет. Но это не вся легенда. Уцелевшие люди пошли куда глаза глядят. Ходили-ходили, пока не выбрали место для новой деревни. От слова «ходить» и ее название – Ходоровцы».
Впереди среди деревьев появился просвет, и мы выехали к покрытому молодой травкой холму, на вершине которого стоял старый, но крепкий бревентчатый дом, а рядом – палисадник с морем гиацинтов, хозпостройки, цветущие садовые деревья. А за домом с холма такая красота открывается! Живописная низина – пойма рек Козлянка и Лебеда, поросшее осокой высохшее ложе старинного пруда.
Ложе пересохшего пруда.
Дальше – луга, поля с островком деревьев (это хуторское кладбище). С другой стороны низины, вдали желтеет большой холм с лесом на вершине. Это и есть Лысая гора. Потом хозяйка зовет в дом, где на столе уже разложены старинные фотографии. «Вот мои прадедушка и прабабушка. Их фото осталось мне от бабушки», – начинает комментировать Галина Николаевна. И мы окунаемся в далекий ХІХ век.
3. Мезальянс дворянки Рыхлицкой
Семья пана Скобейко (прадеда Галины Ярмантович). На снимке: пан Скобейко, его жена из рода Рыхлицких, дочь Гелена (на заднем плане, в центре) и дочь Юзефа (крайняя справа, бабушка Галины Ярмантович).
«Девичья фамилия моей прабабушки – Рыхлицкая. Это был очень солидный дворянский род на Щучинщине, – поясняет Галина Ярмантович. – Потомки Рыхлицких осели теперь в США, Польше, Франции, Германии. Этот род роднился с такими же знатными дворянскими семействами. Но по какой-то причине лишь одну мою прабабку отдали замуж за небогатого и незнатного дворянина Скобейко. Это был явный мезальянс, и имелась какая-то причина. Но почему так произошло, до нынешних потомков не дошло.
Поженившись, прадед и прабабушка жили в поместье Скобейки. У них было 12 детей. Четверо умерли. Остались восемь: 6 дочерей и 2 сына. Третья среди детей была Юзефа – моя бабушка».
4. Как Юзефа Скобейко рассталась со Скобейками
«По семейной легенде, – продолжала хуторянка, – брак прабабки считался неудачным не только потому, что прадед был из обедневшего дворянского рода, но и потому, что он и не стремился укрепить, развить свое поместье. Более того: он проиграл Скобейки в карты, и ему грозила долговая яма (т. е. долговая тюрьма). Чтобы избежать ее, прадед придумал хитрый план. Сговорился с работниками, чтобы они вывезли его из фольварка в копне сена. Больше прадеда никто никогда не видел. Поместье, которым владел род Скобейко, перешло к другим хозяевам.
Можно только догадываться, что пришлось пережить моей прабабушке из рода Рыхлицких, когда она в одночасье лишилась и фольварка, и мужа, оставшись без средств к существованию. Но страшный удар судьбы не сломил ее, и она смогла найти силы, чтобы поставить на ноги детей, среди которых была и дочь Юзефа (моя бабушка). Семья стала арендовать поместье у другого владельца – в тех же местах, в Богдановцах. Прабабушка оказалась грамотным арендатором, и через некоторое время семье удалось скопить денег на собственный фольварк».
В 1903 году Юзефа Скобейко вышла замуж. Ее избранника звали Антоний Евстрат-Люстринович. Дед Галины Николаевны был образованным человеком – закончил военное училище в Санкт-Петербурге. В семейном архиве сохранилась большая фотография одного из выпусков училища, на которой он запечатлен с другими выпускниками. Галина Николаевна говорит, что ее родственники сохранили обручальное кольцо бабушки Юзефы, которое во время венчания надел ей Антоний и на котором выгравирована эта дата – «1903». Прожили они, правда, вместе не очень долго. Во время Первой мировой войны дед Антоний умер от тифа, оставив Юзефу с четырьмя несовершеннолетними детьми: Виктором, Геннадием, Геленой и Мирославой.
«Самая младшая, Мирослава, – говорит Галина Николаевна, – это моя мама (девушка с букетом на снимке справа). Тетя Гелена впоследствии уехала жить в Польшу. Дядя Виктор был настоящим самородком: играл на многих музыкальных инструментах, писал картины. А дядя Геннадий был силен в экономике».
5. Дом для заместителя управляющего
«Этот хутор, где мы сейчас разговариваем, – продолжала она, – был и раньше. В начале прошлого века здесь тоже кто-то жил. Но в 1914 году, когда началась Первая мировая война, хутор был сожжен. В 20-30-е годы все земли вокруг были владениями дикушского пана Минейко. В Дикушках у него был управляющий. А для того чтобы присматривать за землями в районе реки Козлянки, пану требовался помощник управляющего. Дом для него он решил построить на месте сожженного хутора. Название хутору дала речка Козлянка. В качестве помощника управляющего пан Минейко нанял моего дядю Геннадия. Это было в начале 30-х годов». Геннадий был еще не женат. И забрал в этот дом всю семью: свою вдовую мать (Юзефу), старшего брата, сестер. Хутор, конечно, не фольварк Скобейки, где прошло начало жизни Юзефы Скобейко, но это была вполне сносная крыша над головой – да и места красивые. Так Козляны до конца жизни стали ее домом. Она и свое последнее успокоение нашла на местном кладбище, что недалеко от хутора.
6. На берегу Козлянки
«Дядя Виктор очень любил изображать хутор Козляны на своих картинах. Одна из них – перед вами, висит над столом, – слушаем мы дальше рассказ. – На картине, чуть в отдалении, изображен этот самый дом. Он почти не изменился. А на переднем плане – река Козлянка и старая сосна на берегу. Этой сосны уже нет, ее сломала буря. И Козлянка сегодня далеко не такая, какая была».
Картина дяди Виктора. Так выглядел хутор Козляны в 30-е годы (Козлянка была еще полноводной, сосну сломала буря, а дом – тот же).
Хутор Козляны сегодня.
Действительно, на картине мы видим, что возле хутора протекает довольно широкая, полноводная река. Такой она была в 30-е годы. Сегодня же она – как ручеек. А здесь, у хутора, русло Козлянки вообще пересохло (во время мелиорации реку в этой местности спрямили и направили по другому руслу). Высох и старый пруд, который соединялся с рекой возле хутора.
«Бывает, правда редко, пересохшая речка оживает, – уточняет наша собеседница. – Года два назад была очень снежная зима, после которой в низине возле хутора все было под водой. Лебеда очень сильно разлилась, и в нашей Козлянке появилось течение».
7. Пан Минейко был щеголем и… себе на уме
Этот колодец копали еще для заместителя управляющего имением.
«Пан Минейко был очень хитрый. В 1939-м нос по ветру держал и все земли по частям распродал еще до того, как народ узнал, что скоро сменится власть. Люди не задумывались, с чего это вдруг очень практичный и расчетливый пан стал таким «щедрым», – они радовались, что им повезло недорого землю купить. А потом пришла советская власть, и эту землю и людей ждала другая участь», – говорит Галина Николаевна.
Отошли к колхозу и земли поместья Скобейки. После того как прадед Галины Николаевны проиграл его в карты, в нем сменилось несколько хозяев. Последним был пан Растворовский, офицер. Из рассказов старожилов Галина Николаевна знает, что Минейко и Растворовский были дружны, ездили друг к другу в гости. Они оба были уважаемы в дворянской среде, оба хозяйственные, образованные. Пан Минейко был к тому же большой щеголь. Нарядившись в белые штаны, объезжал свои владения в элегантной упряжке. В таком виде он заезжал и в Козляны.
8. История монограммы
С той поры как этот дом на берегу Козлянки навещал в модных белых штанах пан Минейко, строение, в архитектурном смысле, не изменилось. Только постарело лет на 80. Те же фундаменты, бревенчатые стены (и снаружи, и внутри), массивные входные двери. Часть печного отопления переделали, но печь на кухне – оригинальная и служит хозяевам с 30-х годов. Диван (уже советского дизайна) в прихожей застлан красивым шерстяным покрывалом, связанным еще прабабкой! Чем красили и обрабатывали домашнюю пряжу – неизвестно, но моль ее не берет. А на диване красовались, специально выложенные к нашему приезду, два вышитых самотканых рушника. Они достались Галине Ярмантович от бабушки Юзефы Скобейко. На одном из рушников узор вышивки очень необычный. При этом оба они, бесспорно, являются раритетами, так как украшены монограммой их первой хозяйки – J. S.
Старинный рушник Галине Ярмантович достался от бабушки Юзефы Скобейко. На нем вышиты ее инициалы J. S.
А что это за резиновые туфельки-ботики притулились у дивана? Оказалось, что Галина Николаевна приготовила эту обувь в дар музею. А называется она «снеговцы». И надевали их не непосредственно на ногу, а сверху на другую обувь, когда была непогода, слякоть, снег. Эти снеговцы поверх туфель и босоножек женщины в их семье носили в довоенное время.
Снеговцы (обувь начала ХХ века).
Мать Галины Николаевны (Мирослава Антоновна) провела в этом доме большую часть жизни. А сама Галина Николаевна здесь родилась и живет по сей день. Ей довелось учиться в трех школах: начальной в Боярах, восьмилетке в Бутилах и десятилетке в Желудке. Затем окончила Гродненский пединститут и до пенсии преподавала в родной десятилетке белорусский язык и литературу. И все это время с хутора ездила на работу в Желудок на автобусе, а в хорошую погоду – на велосипеде (по ее словам, это 3-4 километра напрямую). Со временем, по общей очереди, она получила квартиру в Желудке. Стала жить на два дома, но с хутором так и не смогла расстаться. А что за усадьба без хозяйства? Она и сегодня держит корову, поросенка, кур, двух собак. Правда, признается, что в связи с возрастом становится все сложней ухаживать за хутором, за животными. И она подумывает о том, чтобы его продать. Ее дочь Алла уже не так привязана к хутору, она обосновалась в СПК «Орля», работает там завскладом. Внук Ярослав в этом году оканчивает в Минске колледж гражданской авиации. Вот так сложились судьбы потомков по одной из линий рода Скобейко.
