Елена Жмерик: «Восемьдесят раз мы стояли над пропастью!»
День Независимости для каждого белоруса – особенный праздник. 3 июля наша страна была освобождена он немецко-фашистских захватчиков. Впереди – мирная, счастливая жизнь. Именно о ней долгих три года лихолетья мечтала обычная девочка Елена. Но даже спустя десятилетия счастья память упрямо хранит опаленные пеплом войны страницы партизанской жизни.
А начиналась история одной семьи в небольшой деревеньке Дубатовка Дятловского района, где вместе с родителями, братьями и сестрами проживала Елена Алексеевна. Нависшей беды ничто не предвещало. Семья обзавелась новым светлым домом. Родители хлопотали по хозяйству, обустраивали быт. Старший сын Василий работал в лесничестве, а младшие братья и сестры проводили дни беззаботно, как и вся сельская ребятня.
– Накануне 22 июня Василия командировали в город Гомель, – вспоминает моя собеседница. – Он должен был пройти курсы по повышению квалификации. Именно там и застала его война. Помню, как родители переживали за него. Мама плакала. А в это время враг занимал города и деревни, устанавливал свою власть. Среди местных парней нашлись те, которым эта власть пришлась по душе. К сожалению, оказались среди них и одноклассники моего брата. Немцам тут же было доложено, в чьей семье проживает секретарь местной комсомольской организации. И с этой минуты к нам стали ездить патрули, полицаи. Васю искали, в то время как он сам восемь дней искал дорогу домой: шел лесами, голодный, усталый. А когда забрел к родственникам в соседнюю деревню, то узнал, что его могут убить. Стал прятаться. Но о себе все-таки дал знать. Однажды в три часа ночи постучал к нам в окно и шепотом маме сказал, чтобы не переживала: он живой, но пока домой не придет.
По воспоминаниям Елены Алексеевны, каждое утро, до конца сентября 1941 года, полицаи являлись в их дом. Словно издеваясь, повторяя: «Баба, давай молоко, яйца, масло», – они забирали продукты, по-прежнему интересовались Василием. А затем и вовсе озверели: стали выводить семью во двор, ставить в метрах трех от стены дома и стрелять…
– Глянут на родителей и заявляют: «Сейчас ваших четверых отправим куда надо!» А затем, наведя автомат, выпускали очередь. Правда, стреляли не в нас, а (как вам это сказать?) влево, вправо над головой, как бы дугой. Потом нас меняли местами с мамой и папой, уже нам говорили прощаться с родителями. Изо дня в день мучения повторялись. Помню, как отец сказал, что восемьдесят раз мы стояли над пропастью.
Тем временем постепенно, но очень уверенно в окрестностях соседних деревень стало зарождаться партизанское движение. У его истоков стоял и брат Елены Алексеевны Жмерик. Василий ездил по хуторам и деревням, искал окруженцев (солдат Красной Армии, попавших в первые дни войны в окружение). Вначале партизан было лишь двенадцать. Командиром был назначен Виталий Ильич Панченков (накануне войны молодой лейтенант командовал пулеметным взводом, потом попал в окружение, прятался в лесах где-то под Кореличами). Но спустя полгода партизан стало семьдесят, а к концу войны партизанский отряд «Октябрьский» бригады имени Кирова Барановичской области насчитывал около трехсот человек.
– Когда немцы узнали, где находится брат, хотели сжечь нашу семью, даже гумно присмотрели для этих целей, – продолжает рассказ героиня статьи. – И вот тогда нас забрали в лес. Мы бросили все: вещи, корову, птицу. А сами ушли (предупредил Сашка по прозвищу «Эсесовец» из деревни Игольники, служил он полицаем, а на самом деле был из наших, работал с партизанами). Жили в землянках. Помню такого Виктора Волчецкого. В группе подрывников изготавливал мины. Небольшого роста парнишка, весельчак, добрый такой, а эшелоны под откос пускал лучше всех. На его счету их более десятка. Правда, погиб в бою в 1944 году, а потом и моего брата убили. А ведь с Васей толком и не попрощалась даже. В отряде он был командиром разведки. В один из дней вместе с напарником Иваном Политаевым отправился на встречу со связной в Лидский район. В деревне Руда натолкнулись на засаду. Ивана сразу убили, а Василию пули перебили ноги. Раненая лошадь упала на бок, его придавило. А полицаи подошли, долго смеялись. Люди говорили, он пытался плюнуть в лицо одному из них. Так тот его сразу выстрелом в голову и убил. Скинули их в картофельную яму. Там тела пролежали шесть дней. Только потом наши смогли их забрать. Меня не пускали к Васе, подвела случайно одна из женщин. Брат лежал с открытыми глазами, на голове – кепка (говорили, что части головы не было). Хоронили ребят с почестями.
Потом в отряд прибыли радисты из Москвы. Так мы смогли быть в курсе всех новостей. Знали, в какие дни были освобождены города Беларуси. В том числе Новогрудок, Лида. Счастью не было предела. Правда, выбраться из леса сразу не удалось: Налибокская пуща у немцев вызывала страх, и не случайно. Везде болото, «дрыгва» (как о таком же месте писал в своей повести Якуб Колас), необъятный лес. Сами после бегства врага покидали лагерь не один день. Выходили осторожно, поэтому долго. Прибыли на подводах в Лиду, а затем нам выделили жилье в Новогрудке. И мы с семьей переехали уже туда на постоянное место жительства.
В родном городе Адама Мицкевича Елена Алексеевна с отличием окончила школу. А затем, поступив в лесотехническую академию имени Кирова, уехала в Ленинград. Там на пятом курсе вышла замуж, но дороги судьбы вновь привели ее в родные места.
– Говорят, женщине надо следовать за мужем, – заметила героиня статьи. – Виктор Григорьевич был очень чутким, добрым человеком, прислушивался к зову моего сердца. А оно звало меня сюда, к родителям, на родину, где так тяжело было терять близких людей. Где мы выдержали, выстояли, где кровью долгие годы добывалось независимое будущее страны, наше с вами будущее!
