«Я ценю мирный день, потому что знаю, что такое война»

14 Декабря 2020 117

Татьяне Сергеевне Базученко, лидчанке, жительнице блокадного Ленинграда, в январе исполнится 89 лет. Несмотря на возраст, женщина неравнодушно относится ко всем событиям сегодняшнего дня, ясная память сохранила события, которые происходили в довоенные годы, в годы военного лихолетья и в послевоенное время – вплоть до наших дней.

Когда мы попросили Татьяну Сергеевну, как очевидца, рассказать на страницах газеты о кусочке истории – вспомнить на своем примере о жизни людей в блокадном Ленинграде, – она согласилась. Отметила: «Спасибо, что не забываете в своей работе военную тематику. Ведь сейчас некоторые молодые люди, слушая воспоминания блокадников, пренебрежительно бросают: «Не рассказывайте нам сказки». К сожалению, для некоторых события истории уходят в прошлое, вычеркиваются как несущественное, не заслуживающее внимания. А ведь все это было в реальности и не должно повториться».

– Когда началась война, мне было 9 лет, я перешла в третий класс. Я могла вместе с учениками школы уехать в эвакуацию, но мой родной дядя, у которого жила, комиссар в гражданскую войну, бывший директор ленинградского завода «Красный треугольник», одной уезжать не советовал, сказал: «Будем держаться вместе», – рассказывает Татьяна Сергеевна. – Дело в том, что я воспитывалась дядей, поскольку у них с женой не было детей, а моя мама умерла, когда мне не было и года, отец женился во второй раз.

Но вскоре из Ленинграда эвакуация была остановлена. 8 сентября немцы окружили город. Почти сразу началась голодовка. Помню, по радио сообщили, что волноваться не стоит: город обеспечен продовольствием, запасов хватит лет на 10. Однако первым, что уничтожила фашистская авиация, были продовольственные склады. Помню, как они горели. Многие отправились туда, чтобы хоть что-то спасти из огня. Дядя привез домой полмешка жженого сахара. Его и кушали. А еще у дяди нашелся в запасе столярный клей, из него варили некое подобие супа. И то, что в блокадном Ленинграде люди ели своих питомцев, – это правда. Нам пришлось расстаться с семейным любимцем – котиком. Но ведь это лучше, чем умереть от голода. В 1942 году от голода умер мой брат, затем мачеха и отец.

За водой жители Ленинграда ездили к реке, зимой топили снег. Мне тоже доводилось таскать на санках воду из реки. Водой делились с соседкой, которая работала в госпитале прачкой, а она приносила нам из столовой госпиталя горсть шелухи. А какое счастье было получить пайку хлеба (хотя из-за используемых в нем ингредиентов хлебом назвать его можно было с натяжкой)! Я, как ребенок, в день получала 150 граммов, тетя, как служащая, столько же, дядя – 200 граммов. Однажды в длиннющей очереди за отовариванием карточек хлебом я встретила свою учительницу. Она знала о моей жизни, о том, что я сирота. «А ты не хочешь поработать санитаркой? – спросила она. – У нас в школе открыт военный госпиталь». «Конечно, хочу», – ответила я. Принести, подать, убрать – эта работа была для меня нетяжелой. Да разве только я одна в таком возрасте работала? Мальчики с 9 лет трудились на заводах, девочки с 10 были заняты в госпиталях. Некоторым детям поручалось делать обход квартир и смотреть, где имеются трупы, чтобы потом вывезти их и захоронить. Ведь часто обессиленные от голода родственники сами сделать этого не могли. Сколько было случаев, когда в квартире лежит мертвая мама, а на ней копошится маленький ребенок… До сих пор от таких воспоминаний комок подступает к горлу.

А еще даже после войны в моих ушах долго стоял звук бомбежки. В блокадном Ленинграде, казалось, она длилась нескончаемо: и днем, и ночью. Однажды осколок не миновал и меня – ранило в ногу.

В марте 45-го умер дядя. А тетя, его жена, через полгода засобиралась к себе на родину – в Украину. Взяла с собой меня. Ехали поездом. Но случилось так, что в городе Умань мы потеряли друг друга. Я искала тетю, ждала, а потом отправилась назад, вернее, в другую сторону – к родственникам в Калининскую область (сейчас Тверская область). 14-летняя девочка в легком пальтишке, в рваных бурках, без чулок добиралась на разных поездах до места больше трех суток.

Некоторое время жила в селе у родственников, а затем представился случай вернуться в родной Ленинград. К сожалению, ситуация сложилась не так, как планировалось. Пришлось жить на Московском вокзале. Соседка по бывшей квартире (та, которая в войну работала в госпитале прачкой) давала возможность помыться и отогреться. А на предложение этой женщины доброй души разместиться у нее я отвечала отказом. Ведь ей с ее близкими в комнате и так не было где развернуться.

Вскоре я попала в детприемник, оттуда – в детский дом. Нас, 14-летних детей и постарше, отправили на сезон на торфоразработки под Великие Луки. А когда мы оттуда вернулись, я поступила в ФЗО. Получила специальность «штукатур-маляр». Потом приобрела еще одну специальность, окончив обувное училище. После этого я и попала в Лиду, куда была распределена работать на обувную фабрику. Отработала на этом предприятии 25 лет. Затем с мужем и сыном мы уехали в Москву. Там я тоже не изменила профессии и обувному делу. Назад в Лиду вернулась после смерти мужа и сына.

Сейчас мне не стыдно показать трудовую книжку, ведь мой непрерывный трудовой стаж составляет 40 лет. Являюсь ветераном труда. За свой труд была занесена в Книгу почета обувной фабрики, имею многочисленные грамоты.

Я прожила долгую жизнь, а это значит, многое пришлось повидать на своем веку. И вот что хочу сказать (пусть это и прозвучит грубо): сейчас некоторые с жиру бесятся. Им дают, а им все мало. Государство для них, видите ли, не такое. Тогда, пожалуйста, не мешайте другим, уезжайте туда, куда хотите, – в Польшу или Литву, – дайте жителям Беларуси жить спокойно, мирно и в достатке. Посмотрите, как та же Лида изменилась за последние десятилетия, как расцвела, похорошела. Да что за десятилетия!

Часто, чтобы не засиживаться на одном месте, выхожу на прогулки. На днях совершила свой променад аж до магазина «Алми» и была впечатлена: еще в начале года напротив магазина был пустырь, а сейчас стоят пять многоэтажных домов.

– Всем несогласным я бы посоветовала: идите, работайте на благо семьи, на благо страны – и тогда все у вас будет. Вот такое мое мнение, – говорит Татьяна Сергеевна.