4 марта – День милиции. Как работает и помогает жителям Тарновского сельсовета участковый инспектор?
Лидчанин Виталий Гаврилкевич служит в органах внутренних дел с 2013 года, из них 6 лет – участковым в Тарновском, а с недавних пор и Можейковском сельсоветах. В зоне его ответственности – более сорока деревень. На работу обычно добирается на новеньком служебном автомобиле «Нива». Говорит, что без машины на селе как без рук: ногами всю территорию не исходишь.
За годы работы Виталий стал для местных жителей и психологом, и дипломатом. Говорит, что к таким методам работы уже привык: с кем-то можно просто поговорить, к кому-то приходится применять жесткие меры, а где-то можно и пошутить. Найти с каждым жителем общий язык – дело тонкое. Доверие сельчан еще нужно заслужить!
«Вы не Аниськин?»
Советский детективный фильм «И снова Аниськин», снятый в 1977 году режиссерами Михаилом Жаровым и Виталием Ивановым, рассказывает о сельском участковом милиционере, который расследует самые запутанные дела. Казалось бы, обычный сюжет без погонь и перестрелок. Но именно простая психология, знание подноготной каждого жителя своего участка, искрометный юмор главного героя приводили зрителя в восторг. В реальности жизнь в деревне не так романтична и размеренна, как кажется на первый взгляд.
– Сельский житель отличается от городского душевностью и радушием. В 80 процентах из 100 это так, – рассказывает герой статьи. – В городе некоторые и дверь не откроют, а в деревне встретят, на чай с печеньем пригласят, расскажут последние новости, поделятся наболевшим. Да и сарафанное радио здесь работает очень эффективно. Как-никак, деревня: каждый знает друг друга в лицо.
По словам Виталия Гаврилкевича, участок у него спокойный. За прошлый год было зафиксировано лишь восемь преступлений, четыре из которых – закладки наркотических средств. Злоумышленники были пойманы с поличным и, поскольку попались на территории сельсовета, статистику подпортили. Хотя и кроме этого всякое бывало.
Метод дедукции не подвел
Два года назад в городе и на селе на каждом углу обсуждали жестокое убийство, которое произошло в светлый праздник Рождества на одном из хуторов Тарновского сельсовета. Именно Виталий тогда догадался, кто может являться возможным убийцей.
– Был у нас такой 36-летний Юрий, который уже больше года жил на хуторе в Поречанах. Дом ему подарила пожилая женщина, которой он помогал по хозяйству. Прошлое у мужчины оказалось непростым. Более десяти лет отсидел в тюрьме за разбой и причинение тяжких телесных повреждений, а в 2003 году на всю страну прогремела новость о заложниках в автобусе. Он отсидел, освободился, поселился на хуторе. Каждый месяц я приезжал к нему для профилактической беседы. Казалось бы, размеренный уклад сельской жизни сделал его спокойным. Никакой агрессии к окружающим он не выказывал. Подкупало и его трудолюбие. Юрий работал на стройке в Минске. Когда мы с ним виделись в декабре, он рассказывал, что занимается домом (и действительно, дом он привел в порядок), завел небольшое хозяйство. Если говорить о нем как о человеке, то он казался замкнутым и нелюдимым. Про таких людей я говорю: «с начинкой». Общался только с 48-летним Геннадием из деревни Мосевичи. А потом поступила новость: пропала местная жительница Светлана. Мысли о том, что к ее исчезновению мог быть причастен Юрий, не выходили из головы. О своих подозрениях я рассказал начальству. В итоге со старшим участковым Геннадием Козловским поехали в Тарново, взяли служебный автомобиль и направились в Поречаны. Дальше, по моему плану, я должен был зайти в дом, поздороваться, затем «вспомнить», что забыл бланк, в котором нужно расписаться, и пригласить Юрия к машине. Так с коллегой его и задержали.
Останки женщины в итоге нашли на глубине метра в земле лишь с использованием экскаватора. Сейчас убийца отбывает пожизненное заключение в местах лишения свободы. А недавно прислал участковому письмо.
– Очень сожалел о содеянном убийстве, – говорит Виталий. – Написал, что виной всему были алкоголь и словесная перепалка. А еще просил меня и председателя сельского Совета продать дом, чтобы его не разворовывали. Но я не близкий человек и не родственник, чтобы его прощать. Натворил дел – отвечай за свои проступки по всей строгости закона. Что же касается продажи дома, то это не в моей компетенции, о чем официально его и уведомил в ответном письме.
«Вышла» через окно
Главная задача участкового – знать обо всем, что происходит на вверенной ему территории: кто состоит на учете, в какой семье часто бывают скандалы, кто злоупотребляет спиртным или не чист на руку. Со всеми Виталий Гаврилкевич проводит профилактические беседы. И это не просто разговор. Нужно вразумить человека, достучаться до его помутненного сознания – как говорится, «отрезвить» и вернуть в реальность. Но иногда (такое тоже случается) никакие уговоры не помогают.
– Помнится, вместе с коллегами по линии ГБР (группы быстрого реагирования) выехали на срочный вызов в Дубровенский сельсовет: мужчина угрожал ножом своим близким. Когда уже были на месте, потерпевшая рассказала, что вместе с мужем приехала из Минска в гости к отцу. Ничто не предвещало беды. Но при встрече отец повел себя неадекватно: схватил дочь за волосы, поставил на колени, а к шее приставил нож. Данную картину застал зять, когда зашел с улицы в дом. Пользуясь тем, что родственник стоял в замешательстве, мужчина оставил дочь и бросился с ножом уже на зятя. Последний смог выбежать из дома, а молодая женщина в это время успела выпрыгнуть в окно. Когда мы приехали, «наподдавший» родственник успел закрыться в доме. Только через три часа, взломав дверь, мы обнаружили его в ванной. В руках этот человек держал нож.
Отец чуть не убил родную дочь… Возможно ли такое? По словам Виталия, в данном случае поводом для нападения стала личная неприязнь. Мужчина отсидел срок за нанесение жене телесных повреждений, повлекших ее смерть. После выхода на свободу не единожды слышал оскорбления в свой адрес: дочь на слова не скупилась. Потом близкие люди все-таки нашли общий язык. За содеянное дочь отца простила, а вот он дочь за слова в свой адрес – нет.
– В итоге заявление на родственника молодая пара писать отказалась. И зря! – заметил мой собеседник. – Мужчину выпустили. Он подкараулил, когда дочь с зятем возвращалась домой, и выскочил перед самой машиной. Автомобиль съехал в кювет. Люди не пострадали. В итоге против горе-отца было возбуждено уголовное дело. Только вот к молодой женщине осознание того, что могла лишиться жизни и в первый, и во второй раз, чуть не пришло слишком поздно.
Еще один наглядный пример: сын и брат не единожды избивал мать и родную сестру в агрогородке Далекие. О том, что происходит в стенах дома, женщины никому не говорили (хотя мать часто не выходила на работу), писать заявление в милицию наотрез отказывались.
– Домашнее насилие – серьезная проблема многих семей, и не все его жертвы знают, как найти ее решение, – рассуждает Виталий. – В таких случаях нерешительность и прочие аспекты могут привести к плачевным последствиям. А ведь если человек проявил по отношению к своим близким насилие, он на этом не остановится. Честно говоря, чувствуешь какое-то собственное бессилие. Как можно помочь пострадавшим, если они отказываются писать заявление на обидчика? В данном случае было собрано достаточно показаний свидетелей (опросил соседей, коллег женщины), чтобы домашний тиран ответил по закону. Целый год он прятался в России. Потом вернулся и… предстал перед судом. Доказать, что молодой мужчина 1992 года рождения истязал мать и сестру, удалось.
Яблоко раздора
Ссоры между соседями – явление распространенное. Поводом для разногласий может быть что угодно, даже… обычное яблоко. Представьте: на одной территории участка растет дерево, а его плоды частично опадают на территорию соседей. Последние, конечно, их подбирают: не пропадать же добру. Вторая сторона, узнав об этом, начинает конфликтовать: звонит в сельский Совет, вызывает участкового.
– Приезжаю по вызову, а меня просят составить протокол о хищении яблок. Может, это покажется абсурдным, но человек имеет на это полное право. Призывы и попытки прийти к согласию мирным путем не действовали. В итоге точку в споре конфликтующих сторон, причем очень жирную, поставил судебный орган. Лишь когда сельские жительницы оплатили судебные издержки, яблоня для них перестала быть камнем преткновения. Правда, иногда тяжбы между соседями тянутся годы. В основном спорят из-за земли. Такие конфликты обычно выливаются в несколько судов, колоссальные затраты и много испорченных нервов. Так, в одной из деревень моего сельсовета жители судились между собой пять лет, потеряв и деньги, и последнее здоровье.
По-крупному
Случаются на участке у Виталия и мелкие кражи, хищения. В деревне ведь как: что плохо лежит у одного, пригодится в хозяйстве другому. Хуже, когда «на дело» выходят близкие родственники: и злоумышленников, и потерпевших жаль.
Одна из жительниц агрогородка Далекие «прославилась» тем, что спланировала похищение строительного материала у собственного сына. «На дело» она пошла вместе с сожителем. В руках злоумышленников оказались четыре рулона сетки-рабицы. По нынешним меркам и учитывая, что вырученные деньги предназначались для застолья, сумма немаленькая. Похищенное женщина успешно «реализовала» и уже планировала отметить содеянное с размахом. Но… не получилось. Как итог, целый месяц она проведет под Волковыском в местах не столь живописных, как окрестности агрогородка.
Дед гнал, отец гонит – и сын туда же
А теперь – о самогоноварении на селе. В последние годы народный промысел процветает не так, как это было лет двадцать назад. Но все же люди, которых Виталий Гаврилкевич берет на карандаш, есть. В основном это местные династии. Участковый не скрывает: да, объемы некрупные. Как говорится, ничего сверхъестественного. Но этот «клад» зачастую и является причиной совершения преступлений: сельчане-то – народ горячий.
– Самогоноварением обычно занимаются семьями: кто-то для себя, а кто-то для продажи, – рассказывает участковый. – О многих фактах обычно сигнализируют соседи. Один раз мне даже позвонил сын. В целом, такие точки на селе не скроешь. Как ни крути, а на чем-то погоришь. Помню, приехал по одному такому адресу, вижу: из трубы дым валит. На дворе лето – неужели дом протапливают? Двери хозяева открывать не спешили. Пока стучал, через окно «катапультировались» два литра самогона. Потом открыли.
– Чей самогон? – спрашиваю.
– Не наш.
– А как оказался на участке под окном?
– Не знаем.
Стал оглядываться. Посмотрел в доме, сарае, заглянул на задний двор. Ничего. А в это время во дворе гуляли поросята (у хозяев очень большое хозяйство). Они все время отирались у стога с сеном. Пока я ходил и присматривался к разным закуткам, разрыли стог так, что из него стали проглядывать бидоны с бражкой. Не скрою, такая проблема, как самогоноварение, есть. Мизерные штрафы людей не пугают. С теми, кто продает данный продукт, провожу профилактические беседы. А больше, если следовать букве закона, ничего сделать не могу. После разговора некоторые на время прекращают незаконную деятельность, а потом вновь начинают. Один раз даже позвонили мне: «Владимирович, разреши «расчинить» для своих нужд…»
Сельская романтика
На срочный вызов сельский участковый может выехать и ранним утром, и даже ночью. Правда, обращаются к Владимировичу не только с проблемами. Одинокие старики, например, просят съездить в магазин, помочь в бытовых вопросах, наставить на путь истинный непутевых детей. Виталий Гаврилкевич стал для сельчан незаменим.
– Когда после службы во внутренних войсках пришло время выбирать свой дальнейший жизненный путь, осознанно остановился на профессии милиционера, – в конце беседы говорит Виталий. – Мне это близко. И менять профессию не собираюсь. По душе стала сельская романтика!
