Монолог Валерия Завирухина. Подполковник в отставке рассказал про ликвидацию аварии на ЧАЭС, белых медведях на Новой Земле и американских самолетах-разведчиках
География службы подполковника в отставке Валерия Завирухина очень широка. При этом каждый период воинской карьеры был по-своему особенным. О ликвидации аварии на ЧАЭС, снежных бурях на Новой Земле, белых медведях и неспокойных обеденных перерывах более подробно Валерий Яковлевич рассказал в своем монологе.
Несостоявшийся врач
Родом я из Гомельской области, Буда-Кошелевского района. Там окончил школу с золотой медалью, побеждал в олимпиадах по биологии, поэтому мне открывалась дорога в медицинский институт. Однако двоюродный дядя, который отдал Вооруженным Силам двадцать девять лет, сильно нахваливал свою профессию и уговорил меня поступить в Минское высшее зенитно-ракетное училище. Нужно было сдать экзамен по одному предмету – математике, – с чем я успешно справился.
После учебы по распределению отправился в Украину, в город Умань, в 397-й зенитно-ракетный полк. Попал в огневой дивизион, был заместителем командира радиотехнической батареи. В мои обязанности входило слежение за воздушной обстановкой. Я обслуживал «глаза» и «уши» зенитно-ракетного комплекса – кабину ПВ, – а также радиодальномер РД-75. Кабина производит поиск целей и наводит на них ракеты, дальномер защищает комплекс от активных и пассивных помех. В то время данная техника считалась секретной, специалистов имелось мало. Меня отправили на курсы повышения квалификации, после чего я занимался ее практическим изучением.
Спустя два года ушел на повышение комбатом. В том же полку, но уже в другом дивизионе. Переехал в Винницкую область, в город Гайсин. Были ли инциденты в воздушном пространстве? Только на учениях. Иностранных самолетов не обнаруживали, однако с этим вплотную столкнулся немного позже.
Планы нарушила авария на ЧАЭС
В Гайсине прослужил еще два года, после чего перевелся в Белую Церковь принимать дивизион. Год прокомандовал им, развернул до полного состава, но после все дальнейшие планы нарушила авария на Чернобыльской АЭС.
В ту трагическую ночь я находился в части, примерно в четыре утра отправился проверять караул. Зашел на командный пункт, вернулся обратно. Прибегает офицер и говорит: «Вас срочно вызывают». О происшествии на АЭС сообщил командир бригады. Мне приказали направить два десятка человек из личного состава на ликвидацию аварии, а также подготовить обмывочную машину и прицепы для вывоза ракет (на случай сворачивания дивизиона).
От нас в Чернобыль уехали восемнадцать ребят разных национальностей. Узнав об этом, родители прибыли прямо в часть, дежурили у ворот. Приходилось со всеми разговаривать индивидуально, успокаивать. На ликвидацию аварии старались отправлять тех, кто не имел жен и детей. К сожалению, каким-то образом в список попал старшина, у которого было двое маленьких детей. После опасной работы обратно вернулись все, однако, насколько мне известно, спустя семь-восемь лет именно этот старшина умер из-за лучевой болезни.
Люди любопытные, смотрели в бинокль через окно, как вертолеты сбрасывают песок над энергоблоком. Интересно, мол, попадают или нет. В общем, радиации схватили прилично. Технику, которая пришла в нашу часть после ликвидации аварии, долго мыли, однако все равно фон зашкаливал. Сначала прятать ее не разрешали, хотя впоследствии все же вернули обратно в Чернобыль, где и закопали.
Мою жену, как врача, направили в пионерский лагерь, куда после аварии на ЧАЭС эвакуировали детей с Припяти. Они жили там пару месяцев, пока ситуация более-менее не успокоилась.
За вечер выпадало шесть метров снега!
Что по службе? Мне предложили переехать под Киев, где базировались зенитно-ракетные комплексы С-200. В то же время товарищ сказал: «Зачем тебе менять шило на мыло? Есть возможность уехать туда, где год службы считают за два. Условия жестче, но материально выгоднее». Посоветовавшись с женой, принял окончательное решение, и в августе 1986-го я отправился на Новую Землю, в Рогачево.
Семья осталась на прежнем месте, так как на северном острове не имелось школ. Зато полностью свой был взвод обеспечения: пекли хлеб, топили котельную, женщины стирали вещи. А поскольку все хозяйственные вопросы решены, мы занимались сугубо боевой подготовкой. В этом плане Новая Земля мне очень понравилась, солдаты никогда не отвлекались на посторонние дела, иногда только снег чистили, так как бури поднимались невиданные.
Не считая климата, условия для жизни там отличные. Например, в Белой Церкви у нас было печное отопление. Как-то жена растапливала печку, дверку открыла, керосина плеснула, да брови обожгла. Все удобства на улице, воду брали из колонки. В Гайсине у нас имелась благоустроенная двухкомнатная квартира, но в ней не было горячей воды. А на Новой Земле для военнослужащих строили специальные сооружения – «Арктика». Оно ставилось на трехметровые сваи, потом устилался металлический профиль, между слоями которого клали утеплитель. В итоге полы получались тройные. В комнатах стояли батареи, электроэнергию вырабатывали бытовые и боевые дизеля. Также топили корабельные котлы. На восемнадцати километрах от залива была проложена труба, по которой раз в неделю перекачивающие станции передавали нам из танкера дизельное топливо. В котельной стояла автоматика, кнопку нажал – и в квартирах тепло. Даже цветы в горшках спокойно росли на подоконниках, а я по дому в обычных тапочках ходил.
Когда объявляли «первый вариант» (сильную снежную бурю), на улицу вообще запрещалось выходить, так как на расстоянии вытянутой руки ничего не было видно. К тому же сильные порывы ветра буквально сносили с ног. Расстояние от «Арктики» до боевой позиции составляло где-то полкилометра. На пути стояли восьмиметровые трубы, между которыми натягивался трос, обозначающий путь. Выпадет полметра снега, и трос подымается выше, еще полметра осадков – снова высота троса корректируется. В такое время снег на улице не чистили, так как делать это было бесполезно. Расчищали только места пусковых установок, там был постоянный запас провизии, на случай, если буря застанет солдат на дежурстве. Возвращаться такой погодой – опасно, так как иногда за вечер выпадало примерно шесть метров снега! Хотя даже больше: три метра сваи, четыре метра – высота домика, а бывало, что снег лежал выше крыши.
Люди иногда все же гибли, не офицеры, солдаты в основном, по своей же глупости. В соседнем дивизионе парень под два метра ростом шел со станции разведки в казарму, но сбился с пути и упал с обрыва прямо в океан. Почти смог вылезти обратно, одной рукой зацепился за обрыв, но сил выбраться не хватило. В таком положении нашли его лишь спустя трое суток.
Летом я даже купался. Хотя как купался: окунулся и сразу же вылез на берег. В определенных местах в июле и августе снега не было, а в большинстве своем земля постоянно окрашивалась в белый цвет.
Незваные гости
На Новой Земле мы прикрывали военно-морскую базу, которая находилась в восьми километрах от нас. Там имелись подводные лодки, которые периодически уходили в плавание, а после возвращались на техническое обслуживание. Именно в это время мне пришлось столкнуться с частыми провокациями со стороны потенциального противника.
У американцев на вооружении находился сверхзвуковой разведывательный самолет SR-71, который летал на высоте свыше 20 тысяч метров. Периодически по несколько раз в неделю он нарушал воздушное пространство. У нас обед с 13 до 14 часов, а примерно в 13.05 он уже вовсю «чесал» на нас. Я сопровождал его, постоянно докладывал обо всем в командный пункт, мог пустить ракету, но чем бы это все закончилось в итоге, непонятно. Поднимать в воздух наши самолеты было бессмысленно, так как Як-28 значительно уступали по скоростным характеристикам. Противник все чувствовал, играл на нервах, а после разворачивался и улетал. К счастью, до применения оружия дело не доходило.
Опасность представляли и другие незваные гости – белые медведи. Сами приходили в часть. Как-то к командиру жена прилетела, попросилась в туалет. Она открывает дверь, а там медведь сидит. Женщина – бежать, животное – за ней. В это время командир как раз инструктировал караул перед заступлением на дежурство. Увидел он погоню в тот момент, когда хищник уже практически догнал жену. Схватил с плеча бойца карабин, вставил обойму и только с десятого выстрела положил медведя. Эти животные занесены в Красную книгу, поэтому стрелять в них не разрешалось. Однако форс-мажор вынудил пойти на такой шаг. Потом долго пришлось объяснительные писать.
Белые медведи очень агрессивны. Несмотря на отсутствие местного населения, ядерные заряды от ракет охранялись тщательно, но при приближении медведей разрешалось покидать караул. Обычно солдаты в таких случаях залазили на вышку, сбрасывали банку сгущенки. Тот лишь шлепал по ней лапой, а получалось – как будто танк переехал.
На Новой Земле прекрасные охота и рыбалка. Но и там нужно держать ухо востро. Белые медведи также любят порыбачить. Сядут на льдину, черный нос одной лапой закроют (маскируются так), а второй выгребают рыбу на лед. Тут же поели и пошли восвояси. Как-то охотились на уток, сидим на возвышенности, я голову оборачиваю и вижу, что к нам плывет мишка и уже карабкается на гору с противоположной стороны. Я в меховых штанах за пять секунд с этой горки на задней точке съехал! Уже после моего отъезда говорили, что были и случаи гибели людей от лап и зубов этих хищников.
21 год на «Лидсельмаше»
Время шло, находиться вдали от семьи было сложно. Как-то командир дивизии говорит: «Бери самолет, забирай семью и прилетай обратно. Переведем тебя в другой дивизион, будешь служить там, где есть школа». Поговорил с женой, но она не захотела.
Спустя год я покинул Новую Землю. Поступил в Академию войск ПВО, которая находится в Твери. Инженерное образование у меня имелось, но хотелось продолжить карьеру по командной линии. В 90-х были нестабильные времена, мне предлагали переехать и в Череповец, и на побережье Черного моря, но я попросил поближе к дому, в Беларусь. В Гомеле базировался ракетно-зенитный полк, однако по слухам через год его должны были расформировать. До этого на третьем курсе академии стажировался в зенитно-ракетной бригаде, что находилась в Лиде, в Северном городке. В итоге перевелся туда.
Затем меня отправили в Гуды заместителем командира бригады, командиром группы дивизионов зенитно-ракетных комплексов С-200. В 1995 году бригада прекратила свое существование, однако в связи с тем, что силы НАТО направили на Балтику свои самолеты, необходимость в нашей воинской части осталась. Только подчинялись мы уже бригаде, располагавшейся в Фаниполе, поэтому решать различные служебные вопросы было сложно. Продовольствие получали на авиабазе в Лиде, а зарплату – в Фаниполе. Помню, как раз в месяц солдаты с автоматами отправлялись на УАЗе туда, а возвращались с мешком «зайчиков».
В 1996-м я решил увольняться со службы. На Новый год произошел неприятный случай. Отпустил на праздник женатого паренька со службы домой, а он поехал на дискотеку в Дитву. Там в ходе конфликта его ножом зацепило. Царапина просто, но я все же доложил обо всем вышестоящему руководству. После меня начали «топтать», служить дальше в такой атмосфере не хотелось.
Предложили стать преподавателем в Военной академии, но я не хотел снова покидать семью. Поэтому с военным делом решил завязать, к тому же за выслугу лет имел право на пенсию. Годик отдохнул, а после устроился на «Лидсельмаш» обычным электриком. Со временем повышался руководителем предприятия в должностях, так как нареканий на мою работу не имелось. Вот уже 21 год тружусь там.
Мой сын окончил Минский радиотехнический институт, ныне с супругой живет в Лиде, работает главным инженером в компании «Онлайн». А вот дочь связала свою жизнь с военным делом. Причем всего достигла сама, без моей помощи. Сейчас она занимается кадровой работой в зенитно-ракетной части в Бресте.
