Андрей Осташов: «За 30 лет я слепил 1500 пальцев»

«Его работы выставляются в Лувре, продаются за огромные суммы. Даже собственный арт-директор имеется! Соберись!» — из-за волнения перед своим первым интервью с таким интересным человеком я даже пришла на полчаса раньше, отпросившись с последней пары. Ручка, блокнот, диктофон. Вроде всё на месте. «Здравствуйте, Настя, — сказал мне интеллигентный мужчина в очках, дружелюбно протянув руку. — Как там Лида поживает?»

Андрей Осташов — известный скульптор, художник. Сейчас живет и творит в Минске, а родом он из города Лиды, где окончил школу №3 (сейчас лицей №1).

Н. Поговорим о школе. Как вы учились? Были ли у вас любимые предметы и, может, любимые учителя?

А. Учился неплохо, хорошист, первой моей учительницей была Грета Ивановна. Мне нравилось, конечно, рисование. Помню, был в классе мальчик, который рисовал лучше других. Он лихо так, одной линией всё делал, а у меня не получалось, и я ему завидовал. Как оказалось в итоге, рисовать одной линией и необязательно, нужно больше чувствовать. Кроме учебы, спортом занимался: атлетикой, водным поло. Бывало, во время соревнований я в 5 часов утра шел на первую тренировку, после на уроки к восьми, а потом после уроков была еще одна тренировка. Тяжело, конечно.

Н. То есть вы скорее «гуманитарий», нежели «технарь»?

А. Да, скорее «гуманитарий».

Н. А рисовать начали до школьных лет?

А. Нет-нет. Я решил поступать в училище и только за полгода до этого момента начал готовиться, ходил в изостудию, там что-то «мазал» красками. А вскоре обнаружилось, что я цветоаномал, то есть, в принципе, не могу заниматься живописью. Помню, выпрашивал справку, чтоб дали возможность поступать в училище, а по закону нельзя было, мол, не буду соответствовать требованиям, буду плохим специалистом. Но я всё же добился своего, и в справке написали что-то вроде: «Может быть скульптором». А я ведь очень хотел быть живописцем, как брат. Он был красивый, длинные волосы, «битлз» и всё такое. Поэтому я, несмотря ни на что, поехал поступать на живопись. Когда приехал, увидел, что тут сильные ребята, почувствовал себя неподготовленным. И, тем не менее, мне только одного балла не хватило. Думал уже возвращаться домой, но мне вдруг предложили поступать на скульптуру, и я, естественно, сказал: «Да!» Вот, стал скульптором.

Н. Были ли у вас кумиры в школьные и студенческие годы?

А. В школьные вряд ли. А в училище – да, всё изменилось. Потому что сама среда другая. Здесь собираются подростки, которые сразу заряжаются атмосферой внутренней свободы, творчества. Есть старшие курсы, от которых что-то перенимаешь. В дополнение ко всему, были 90-е, появились Ван Гог и другие кумиры мира искусства. Они очень влияли на развитие, сознание, я старался быть похожим на них, поэтому усердно трудился: с утра встаешь, 3 часа рисунка, 3 часа живописи, 3 часа скульптуры, и потом после обеда еще какие-то общеобразовательные предметы, к вечеру вверх ногами домой, до постели, и так каждый день. Не потому, что заставляли, просто очень самому хотелось. Хотелось научиться рисовать, лепить. С лепкой у меня было очень много проблем, можно сказать, прямо на уроке учился. В первый год преподаватель даже попросил мою маму, чтобы она меня забрала из училища, мол, «не пошло». Мама в слезах, помню, приезжает, говорит: «Сынок, поехали обратно домой». А я сказал: «Нет, мама». Ну а потом «прорвало». Во время просмотров (в таких заведениях они вместо экзаменов) я занимал две мастерские: мне не хватало места для работ, был поток, было огромное желание работать. И я в итоге с красным дипломом закончил училище.

Н. Кому была продана или подарена первая скульптура, которую вы действительно запомнили? На что потратили свой первый крупный гонорар?

А. Первой вдохновляющей была, наверное, та, что Константин Эрнст купил с выставки. Был 2003 год, я уже закончил академию искусств в Минске. В тот момент я уже четко решил, что скульптура может быть моей профессиональной деятельностью, что этим можно жить и кормить семью. Поэтому за вырученные деньги отлил еще скульптуры.

Н. Были ли случаи, когда вашу скульптуру оценивали негативно?

А. У меня всё время так. От полного принятия до полного неприятия. Есть много людей, которые не любят то, что я делаю, критикуют, но это, я думаю, нормально, как и в любой области жизни. Важно, насколько ты крепко стоишь на ногах, чтобы тебя это не сбило.

Н. И как вы реагируете на критику?

А. Никак. Не имеет смысла реагировать. У меня вчера в Лувре открылась выставка. По-моему, это прекрасно. Мечта 16-ти лет. И она сбылась, эта мечта.

Н. Поздравляю! Как думаете, успех изменил ваш характер, личность, видение самого себя?

А. Мы все с рождения идем к себе, как бы банально это ни звучало. Мы постоянно себя сравниваем с кем-то, но у одного судьба одна, а у другого другая, и задача – увидеть, что ты тоже что-то значишь, имеешь право на свои высказывания, на свою жизнь, и на такую, какая она есть. Поэтому успех? Я не знаю, успешен ли я вообще, нет времени об этом задумываться. Реализован? Надеюсь, что да. Думаю, отдача от других людей, оценивание ими твоего труда и помогает меняться.

Н. Не мешает ли ваша работа семейным отношениям и наоборот – семья работе?

А. Здесь есть момент планирования. Я сейчас отвез Соню (младшая дочь) к репетитору, скоро поеду забирать. Ты планируешь день, выделяешь время на то и то, поддерживая функции семьи. Когда отдаться полностью – это уже другой вопрос. И вот тут времени катастрофически не хватает. Бывает, просто выполняешь свои обязанности как машина.

Н. Но ведь случаются и моменты вдохновения, когда всё откладывается в сторону?

А. Конечно, довольно часто. Выезды в город, выполнение своих обязанностей сильно отвлекают, ведь человек находится там, где находится его голова. Если голову отнести в сторону, человек будет находиться именно там, хотя и тело, и ноги будут передвигаться по дороге. Еще важно отметить, что в профессиональной деятельности, в отличие от хобби, важно уметь самому себя настроить на работу. Ведь если так посмотреть, за 30 лет я слепил около 1500 пальцев. Если хорошо задуматься, то человека от этого уже должно тошнить. Поэтому в настоящем профессионале постоянно идет внутренняя работа по самовдохновению. Хотя иногда люди вдохновляют лучше, чем ты сам себя.

Н. Одна из последних ваших выставок, которая проходила в Сочи, была посвящена морской тематике. Выставлялась работа под названием «Море внутри». Почему море? Как родилась такая идея?

А. У каждого человека есть свое внутреннее море, и, как бы там ни было, может быть, 90% жизни мы проживаем «внутри себя». Вопрос в том, на что мы зацикливаем свои внутренние разговоры, из какого источника черпается внутренняя энергия: из негатива или из позитива. Это была целая серия работ, заключавшая в себе размышление о современном мифотворчестве и героях. Вспомним греческие мифы, где человек, приходящий в лес, услышав журчание ручейка, думал, что это не водичка, а нимфа стоит там, на ветерок дует. Сейчас люди в это не верят, но потребность в том, чтобы создавать мифы и героев, необходима и есть. Отсюда мы получаем человека-паука, капитана-Америку. Это всё те же герои, только они в нашем современном мире.

Н. Ну, и напоследок. Может быть, вы пожелаете что-то читателям, особенно тем, кто еще не определился во многом в силу своей юности?

А. Реализоваться, верить и добиваться того, во что веришь. Дерзайте, работайте, двигайтесь куда-то. Ведь даже если это ошибка, это всё равно путь, это движение, это опыт.