Бокал как мелодия, «Вино из одуванчиков» и «Тишина». Художник стеклозавода «Неман» – о своем ремесле

19 Сентября 2018 1599

Березовка встретила меня дождем, но, несмотря на непогоду, мое настроение было близким к праздничному: далеко не каждый день тебя приглашают на экскурсию по стеклозаводу «Неман», и уж точно не каждый день твоей спутницей становится художница, обладательница серебряной медали ВДНХ СССР, мастер, посвятивший любимому делу не один десяток лет, Галина Сидоревич.

Когда я впервые увидела Галину Моисеевну, мне подумалось: она, наверное, довольно серьезный и строгий человек. Высокая, худощавая, с короткой стрижкой и внимательным взглядом, видящим тебя насквозь, – так, наверное, и выглядят руководители. Однако первое впечатление, как это часто бывает, оказалось не совсем верным. Хватило пары улыбок и вежливых фраз, чтобы понять, что передо мной на самом деле очень душевная личность.

О студенческой жизни и вдохновении

Мы сидим в кабинете Галины Моисеевны, она ставит чайник, а я с огромным интересом рассматриваю обстановку. Все-таки места «обитания» творческих личностей чем-то похожи. Несведущий человек назовет это хаосом или просто беспорядком и, в общем-то, окажется прав. Но стоит понаблюдать за хозяином комнаты (или, в моем случае, кабинета), как станет понятно, что на самом деле это очень систематизированный хаос, где все лежит на своих местах. Собственно, Галина Моисеевна не исключение – в ее обители находится множество разных вещей. Чтобы осмотреть все, наверное, не хватило бы и дня. Стол и шкафы уставлены «творческими детищами» собеседницы: бокалами всех форм и размеров, стаканами – всем тем, к созданию чего она приложила руку.

В какой-то момент наша беседа ведется о студенческой жизни. Она, по воспоминаниям Галины Моисеевны, была очень насыщенной: учились допоздна, последняя пара заканчивалась в половине десятого вечера, а ведь еще в бассейн сходить успевали да на завтра задания сделать. «Уставали так, что на лекциях, если они были первыми, случалось уснуть. Бывало, включит преподаватель свет, а мы сонные сидим за партами да глаза продрать пытаемся», – со смехом вспоминает она. Учились, кстати, хорошо, буквально жили творчеством. Постоянно ходили то в театры, то на концерты, много читали – в общем, наполняли свой внутренний мир знаниями, опытом и эмоциями. А иначе как творить, если внутри пустота? «Хотя, наверное, творческий человек иначе жить и не может – он постоянно думает, анализирует, буквально вынашивает свои идеи, как мать дитя. В конце концов, чаша переполняется и рождается творение», – делает вывод Галина Моисеевна.

«Тишина», «Вино из одуванчиков» и Владимир Короткевич

«У меня дома неплохая библиотека», – говорит Галина Моисеевна. Это неудивительно – любой, кому нравится читать, рано или поздно собирает коллекцию из любимых и не очень книг, а моя собеседница производит впечатление умного, начитанного человека.

«Вы любите белорусскую литературу?» – вдруг слышу вопрос и утвердительно киваю. Увидев мою реакцию, Галина Моисеевна продолжает: «Я большой поклонник Владимира Короткевича. Мне кажется, он самый настоящий талант. А какие живописные описания природы...»

Еще какое-то время Галина Моисеевна говорит о любимых книгах, вспоминает свою землячку Евгению Янищиц, а также Рэя Брэдбери – именно под впечатлением от его «Вина из одуванчиков» была создана одна из известных композиций художницы, имеющих то же название.

– Это была попытка передать эмоции, описанные в книге. Что-то летнее, неизбежно ускользающее и едва уловимое, – рассказывает она.

Я читала книгу и потому легко понимаю эмоции, которые Галина Моисеевна пытается описать. Взросление – наверное, так их можно назвать. Воспоминания о чем-то теплом, родном и хорошем, которые уже никогда не вернутся, однако вместо них будут новые эмоции. Не лучше и не хуже – просто другого порядка.

С похожими эмоциями связано и создание еще одной, не менее известной, композиции художницы. Речь идет о «Тишине», часть которой вы можете увидеть в Лидском историко-художественном музее:

– Как сейчас помню: лето, археологическая практика, раскопки где-то в Греции. Я лежу на берегу, в воздухе витает едва уловимый аромат полыни. Любуюсь бескрайним небом, слушаю тишину, и чувства настолько переполняют меня, что по приезде домой рождается эта зарисовка. Небо, травы – и тишина.

Пара слов о любимом стиле

Галина Моисеевна не любит вычурности, предпочитая ей скандинавский стиль и минимализм. С бокалом в руках она напоминает мне древнегреческого философа, пытающегося решить, стакан наполовину полон или наполовину пуст. Только в нашем случае это пустой бокал, а предметом обсуждения является его форма.

– За нашими художниками иногда нужен глаз да глаз. Только отвлечешься, а они подставку бокала без углубления сделали – ну куда же это годится? Линии должны быть плавными, как мелодия, как музыка, – говорит Галина Моисеевна.

– А ведь есть люди, которые используют бокалы как музыкальный инструмент, – вспоминаю я. – Даже целые песни создать умудряются!

– На самом деле все проще, чем кажется. Бокалы ведь разные бывают – и материал, из которого они сделаны, тоже. Самый звонкий звук, например, у хрусталя, – в подтверждение этого Галина Моисеевна берет бокалы со стола и ударяет ими друг о друга. И правда звонко.

Музей стекла

Мы оказываемся в музее. Это большое и просторное помещение, где за стеклом (какой каламбур, однако) выставлены различные вещи из стекла. По словам Галины Моисеевны, некоторые из них можно считать антиквариатом – настолько богатая у них история. Есть даже ваза с портретом Брежнева – стеклянная, довольно внушительного размера.

Именно в этом месте Галина Моисеевна и раскрылась передо мной как настоящий знаток и фанат своего дела – с таким интересом и увлечением она рассказывала и показывала экспонаты и отвечала на вопросы. От нее же я узнала, что у стекла бывает множество видов – это зависит от того, как именно его создают. Красное стекло, дымчатое и многие другие. Очень скоро стала понятна и высокая цена таких изделий: дело том, что практически все изготавливается вручную.

Но на музее наша экскурсия не закончилась – мы отправились в цех, чтобы посмотреть непосредственно процесс создания изделий.

Магия вне Хогвартса

Именно эта шутка, давно ставшая классикой среди поклонников Гарри Поттера, пришла мне в голову, когда мы оказались в цеху. До этого момента я не бывала на стеклозаводе, а раскаленное стекло видела разве что на фотографиях, потому зрелище вызвало массу эмоций. Во-первых, было слегка страшно: в помещении работа в буквальном смысле кипела, температура воздуха была соответствующей. Впечатлила атмосфера в цеху – будто огромный муравейник (или, вернее сказать, «человейник»), где каждый занят своим делом и знает его настолько хорошо, что понимает других без слов. Не могу не сказать, что зрелище красивое. Скорее – таинственное. Если вы представляете, как выглядит магма, то легко поймете, о чем я говорю, потому что вид жидкого стекла вызвал у меня именно такие ассоциации. Что-то желто-оранжевое, очень горячее и похожее на пластилин. Еще с десяток манипуляций – и теперь это не оранжевая масса, а идеально прозрачный бокал с необычной ножкой, по форме напоминающей пружину. Галина Моисеевна довольно улыбается, вертя его в руках, а я вспоминаю ее слова о том, что работа со стеклом, как и любое творчество, сродни магии. Не могу не согласиться: создать нечто красивое почти из ничего могут разве что волшебники да профессионалы. И в отличие от первых, вторые живут не только на страницах книг, но и рядом с нами.